Тем временем во Флоренцию приехал Карл Лотарингский: это случилось через полтора года после смерти Гастона Орлеанского, то есть приблизительно в феврале 1662 года. Когда принцесса вновь увиделась с возлюбленным, ее неприязнь к мужу явно стала еще сильнее; однако никто на свете не знал об их любви, а потому при дворе не возникло никаких подозрений — даже у того, кого это касалось в первую очередь. Так что герцога Лотарингского приняли очень радушно и поселили в Палаццо Питти. А к концу года оказалось, что великая герцогиня беременна, и тогда неизбывное уныние, царившее при тосканском дворе с самого ее приезда, сменилось всеобщим ликованием. Правда, в то же время ее ненависть к Козимо усилилась еще больше, если только это было возможно. На жалобы сына герцог Фердинандо отвечал, что дурное настроение принцессы, вызвано, по всей вероятности, ее беременностью; после отъезда Карла Лотарингского ее настроение стало еще хуже, но Козимо стерпел и это, и так продолжалось до 9 августа 1663 года, когда принцесса благополучно разрешилась от бремени сыном, которого, по имени деда, назвали Фердинандо.
Как легко догадаться, в Палаццо Питти безмерно радовались этому событию; но вскоре эта радость была омрачена усиливавшимися разногласиями между супругами. В конце концов, дело дошло до того, что великий герцог, который связывал все эти ссоры с присутствием и влиянием французских дам, приехавших с принцессой из Парижа, отослал их всех обратно — с подобающей свитой и дорогими подарками, но все же отослал. Такое проявление власти со стороны Фердинандо привело молодую принцессу в неописуемую ярость; в своих страданиях она была близка к отчаянию, и между супругами произошел открытый разрыв. И тогда Фердинандо, чтобы скрасить сыну расставание с женой, посоветовал ему отправиться в путешествие в Ломбардию, а сам в это время отправил Людовику XIV письмо с жалобами на невестку.
Людовик XIV привык, чтобы ему повиновались как у него в стране, так и за ее пределами: он приказал строптивой принцессе одуматься, и она сделала вид, что послушалась, так что к концу 1666 года было официально объявлено о ее второй беременности. Но в то же время, по странному совпадению, вновь появились слухи, ходившие перед рождением маленького Фердинандо: говорили, будто у принцессы любовная связь с каким-то французом незнатного происхождения и она даже собирается бежать с ним. Слухи привели к тому, что за принцессой стали наблюдать внимательнее и однажды ночью подслушали разговор, который она вела через окно первого этажа Палаццо Питти с предводителем цыганского табора: они разрабатывали план побега. Переодевшись цыганкой и затерявшись в таборе, она должна была бежать вместе с цыганами, которых он вел за собой.