— Войдите!
Воспользовавшись разрешением, на пороге показался гостиничный слуга, вручивший мне визитную карточку.
В Берлине уже знали, что я приехал!
Кто меня предал: неведомый гонец, почтовый голубь, электрический телеграф? Несомненно, все это мне предстояло сейчас узнать из визитной карточки, которую я держал в руках.
Я прочел:
«Александр Дункер, книготорговец».
Книготорговец — да это почти член семьи, перед ним не приходилось стесняться.
И я снова крикнул:
— Войдите!
Господин Дункер вошел.
Он узнал о моем приезде — от кого, мне осталось неизвестно — и пришел отдать себя в мое распоряжение, чтобы походить со мной по городу.
Я выставил на обозрение свой фурункул.
В ответ на это г-н Дункер заметил, что нарыв находится в таком состоянии, когда он перестает казаться уродством и воспринимается скорее как нечто диковинное; ни в коем случае не желая лишать берлинцев этой диковинки, я пообещал достойному книготорговцу, что мы вместе с Муане придем за ним в два часа дня в его магазин и втроем побродим по городу.
В два часа мы были у него.
Я настаивал на том, чтобы в первую очередь мы посетили Новый Музей, где Каульбах создавал в это самое время свою шестую фреску; г-н Дункер уступил моей просьбе с тем большей готовностью, что гравюры этих фресок издавал он сам.
Если бы на моем месте был Теофиль Готье с его удивительным талантом образного рассказа, он описал бы вам эти шесть фресок в мельчайших подробностях; я же лишь прошелся перед ними в своей слишком тесной обуви, и мне запомнилось только, что они красивы и что немецкая художественная школа, в особенности берлинская, отличается мастерством в настенной живописи.
Особенно великолепны фигуры, призванные изображать Архитектуру, Поэзию, Живопись и Музыку.
Тем не менее я сделал бы г-ну Каульбаху одно маленькое замечание; ведь каким бы незначительным ни было замечание, человек с таким талантом, как у этого художника, может извлечь из него пользу.
На его фреске «Архитектура» две крылатые фигуры, одна из которых несет Парфенон, а другая — Страсбургский собор, одинаковы по виду. Это представляется нам ошибочным не только с точки зрения искусства и археологии, но еще и религии.
Каждая из этих двух фигур должна иметь признаки, соответствующие сооружению, которое она несет: одной следовало быть гением, а другой — ангелом.
По лестнице мы поднялись в греческий зал.
Это одновременно музей современных фресок великой ценности и античных статуй великой красоты.
Но, увы! Здесь, как и всюду, собрание образцов античного искусства помещено рядом с современными работами лишь для того, кажется, чтобы подчеркнуть превосходство ваятелей Греции над нынешними скульпторами.