Русский император как-то раз сказал одному из них:
— Вы все имеете номера, как извозчики.
— Да, государь, и как цари, — ответил тот.
Князь Голицын — заядлый охотник, и мы беседовали с ним об охоте, как вдруг он обратил мое внимание на то, что слева от нас видна земля.
Я решил, что это, должно быть, остров Готланд.
Как я и предполагал, это в самом деле был остров Готланд; по левую руку от нас довольно отчетливо вырисовывались очертания его гор — сплющенность Земли у полюсов еще не давала здесь о себе знать.
С точки зрения географии — это шведская территория, и принадлежать она должна Швеции, но датчане — эти люди Севера, заставлявшие проливать горчайшие слезы умирающего Карла Великого, — дважды ее завоевывали, хотя и не могли надолго сохранить за собой.
То, как был открыт остров и как он оказался присоединен к Швеции, теряется во тьме веков. Существует лишь предание — слабый луч, подобный свету маяка, тонущему в густом тумане, который клубится над этим форпостом северных морей.
Некогда Готланд, подобно Делосу, был плавучим островом: по вечерам он погружался в воду и отправлялся спать на дно моря. Человек по имени Тьелвар пристал однажды к его берегу и зажег там огонь. Остров, которого обрадовал такой свет, увиденный им впервые, не осмелился уйти под воду, боясь погасить его; мало-помалу он пустил корни и вскоре прирос к морскому дну. И тогда Тьелвар, не испытывая беспокойства, обосновался там вместе со своим сыном Хафди и своей невесткой Вита-Стьерной («Белая Звезда»), у которых родились сыновья Гути, Грайпр и Гунфьяун. Сыновья эти выросли и поделили остров. Но, когда их потомки стали чересчур многочисленны и земля уже не могла прокормить всех, треть рода переселилась в другие края: сначала эти люди смешались с обитателями Форё и Дагё, а затем через Россию распространились до самой Греции.
Я рассматривал Готланд то невооруженным глазом, то с помощью подзорной трубы, пытаясь мимоходом разузнать о нем все, что можно разузнать об острове, удаленном от тебя на расстояние семи или восьми льё, посредством зрения, как вдруг один швед, занимавшийся торговлей зерном в Висбю, столице Готланда, предложил мне дать об этом острове кое-какие сведения.
Всем, кто меня знает, известно, с какой охотой я выслушиваю даже скучных людей, а уж тех, кто вызывает у меня интерес, — тем более. Вопросы мои следовали один за другим, и вот что в итоге этой беседы мне удалось выяснить.
Город Висбю, о котором мне рассказывал мой собеседник, в наши дни находится в состоянии упадка: в нем насчитывается всего лишь около четырех тысяч душ, тогда как прежде его население составляло пятнадцать-восемнадцать тысяч человек.