Она огляделась.
И нахмурилась.
Нет, тропка лежала под ногами, но лес вокруг вдруг показался иным. Темный. Густой. Огромные дерева поднимались, смыкаясь над Оленькиной головой. И сквозь зеленый щит листвы солнце почти не проникало. А проникнув, терялось в темных мхах. То тут, то там из мохового полога торчали острые копья кустов. Кажется, орешник…
Или граб? Нет, граб — это дерево, Оленька помнила… по ботанике с ней занимались отдельно, но без особого успеха. Боги милосердные, сколько лет она убила, пытаясь кому-то что-то доказать.
— Ну уж нет, — сказала Оленька и переступила через бревно. А потом через другое, поросшее не только мхом, но и какими-то рыжими грибами на тонких ножках. — Хватит с меня всего этого…
Она шла по тропинке, и шла, и… и кажется, должна была прийти, но дерева становились все выше, кусты — гуще, а чаща темнее.
Глава 31 Которая повествует о делах времен далеких
Лучше быть хорошим человеком, который ругается матом, чем тихой воспитанной тварью.
…из рассуждений о любимых родственниках
Беломир Бестужев обошел меня с одной стороны, потом с другой. И вытянув палец, ткнул им в спину.
— Кого-то ты мне напоминаешь, — сказал он с некоторым сомнением. — Но понять не могу, кого именно.
— Потемкиных? — вот некромант не ходил, а сел себе на ящик и сидел, как приличному человеку положено. Разве что глядел на меня неотрывно, и под взглядом этим я чувствовала себя… Марусей из Лопушков.
— Нет, от Потемкиных тут ровным счетом ничего, — Беломир поскреб ногтем переносицу. — Но с кровью, племянничек, ты хорошо придумал, только передам по своим каналам.
И глянул так, выразительно, прямо трепетно в душе стало, а еще страсть до чего интересно, что за каналы такие.
— И записи мы вместе посмотрим.
Я нахмурилась.
Вот, как чуяла, надо было молчать. И про записи жриц, и про… интересно, украшения остались там, на поляне, или ушли во мхи, как уходили кости и жертвы? И можно ли будет пойти посмотреть? Или то, что позволено детям, взрослым делать уже не стоит?
Спросить у Лики?
Заодно про то, что она в Бестужеве нашла. Вон, и проводить себя позволила, и говорили о чем-то душевно так… небось, её этому, олигарху, точно не понравится.
— Обойдешься, — сказала я решительно и руки в подмышки спрятала. А потом посмотрела на некроманта. — Мы так не договаривались…
— А как договаривались? — влез Бестужев, который кружить не бросил.
Я же поняла, кого он мне напоминает: да Пирата тетушкиного с его привычкою подкрадываться к добыче исподволь. Тоже вот так ходит кругами и поглядывает ласково. Ага.
Нашел птичку.