— Почему раньше не ушла? — спросила я.
Вот сомневаюсь, что какая-то там охрана Линку удержать способна.
— Да любила его, идиота, — призналась она, стыдливо отвернувшись. — Надеялась, что это временно, что… поймет, перебесится…
— А он?
— А он жениться решил. Не на мне, — уточнила Линка и села. — Дочь партнера… объединение капиталов. Он так и сказал. Прости, я тебя люблю, конечно, но ты мне ничего-то дать не можешь. А жениться мужчина его положения должен не по любви, а по обязательствам.
— Ой, дура-а-ак, — протянула Ксюха и уточнила. — Он-то живой хоть остался?
— Что ему сделается, — Линка сорвала одуванчик, и еще один, и… у меня тоже руки потянулись, вспомнили, как мы когда-то вот здесь сидели и плели венки из одуванчиков, да не простые, а чтобы короной и сзади коса. У кого коса длиннее, тот и победил. — Я ведь… я просто ушла. Собрала… не все. Оставила драгоценности, из одежды только самое простое и вообще… книги вот забрала, конспекты. Думаю восстановиться на заочку. Если, конечно… он ведь еще тот гад. Упертый, как не знаю что. Вернется и искать станет.
Это Линка произнесла… с надеждой?
Любовь… не только ведьмы ей не чужды. Только, как я на собственном опыте успела убедиться, ничего-то хорошего любовь ведьмам не приносит. Выходит, что не только ведьмам.
— Ничего, — Ксюха подала Линке одуванчик. — Пусть только сунется…
Я кивнула.
Лопушки, может, и деревня, но… чужакам здесь не рады. А вот дядьку Святогора предупредить надобно. Это да…
Глава 2. В которой детские шалости оборачиваются взрослыми проблемами
…дети, безусловно, великое счастье. А что глаз дергается, так это от переизбытка счастья.
Откровение многодетной матери
Разбудил меня Васятка. Прибью засранца когда-нибудь. Несмотря на грозу, которая вчера разыгралась-таки ближе к вечеру, мы с теткой все одно пошли за мятой. А что, гроза громыхнула, полила землю дождем да и укатила себя дальше, на Путринишки. Нам же остался чистый звенящий воздух и грязюка, в которую превратились берега Лопушанки. Речушка эта, в обычные-то дни смирная да ленивая, как все-то в Лопушках, разлилась, разыгралась, подмочила берега.
Мяты мы, вымокнув до макушки, набрали.
А еще я утопила сапог, который просто-напросто засосало. И едва не утопила второй, но спасла. Правда, спасая, не удержала равновесия и села в самую грязь, которая радостно хлюпнула и попыталась засосать уже меня. Выбиралась долго, стараясь притом мяту сорванную не растерять: тетка вряд ли поймет, а не поняв, отправит обратно, чего мне вот совершенно не хотелось. В итоге домой я вернулась на рассвете, грязная, уставшая и покусанная. Комарам воздух после грозы тоже понравился. Тетка, меня увидевши, лишь головой покачала. И спросила: