– Недавно в интервью с Романовым было сказано: «Грани», мол, наш журнал, а Владимов его называл «мой журнал». Это показательно: им не нужно, чтоб журналом руководил человек с талантом и независимыми взглядами, не нужна личность, а нужен тот, кто сольется с партией: «Это наш журнал, партийный журнал!»
– Тот, кто брал интервью, А. М. Югов, выразился еще прелестнее: «Вы делаете упор на существительное – „журнал“, а он на прилагательное – „мой“». Господин Югов, не подозревающий, что «мой» – вовсе не прилагательное, а другая часть речи (какая – не скажу, пусть раз в жизни заглянет в грамматику), всерьез считает, что для меня это существительное – «журнал» – было несущественно, коль скоро не думал я о партийности и о «товарищах по движению». Еще один его крик души: зачем приглашать известного писателя, он захочет «и редактором стать всемирно известным, как Твардовский». И что тогда случится? Небеса обрушатся на Флуршайдевег, 15? Или, еще ужаснее, он серых откажется печатать?
– В самом деле, что предосудительного, если журнал несет отпечаток личности редактора? Да, мы говорили: «Новый мир» Твардовского. Чем это плохо?
– Я думаю, это непременное условие – чтоб видна была личность редактора. Творчество всегда – личностно. Но что касается «Граней», я как раз не чувствовал журнал «моим». Все время приходилось идти наперекор. Больше года при мне комиссарствовала Артемова, я о ней писал в «Необходимом объяснении». Доводилось и от «самого» получить партийную головомойку – под грифом «В порядке частной переписки», поэтому я не суть, а только стиль передаю: «На одном я все же настаиваю – обязательно убрать… Статья с ложной целепостановкой… Это надо было вычеркнуть… Ненужная заумность, можно было устранить… Вредная вещь. Нарочито вредная… Вульгарно, грязный язык… Сексовые слюни… Шрифт прозы должен быть крупнее». Под Новый год, в виде поздравления, положили на стол партийную анонимку «Отзыв о „Гранях“», сляпанную из письма полуграмотного читателя. Много есть способов управлять редактором. Помню замечательный вопрос г-на Югова, когда я не принял его статью: «А почему это у нас нельзя редактору приказать?» Кажется, этот идеал уже достигнут.
– А деньги, наверно, давали «под Владимова»?
– Грант, естественно, выделен был «Посеву» или НТС, но с условием, что редактировать «Грани» буду я. Потом НТС это условие сумел обойти. Не знаю – как, это еще выяснится.
– Что же все-таки произошло? Как объяснить ваш разрыв?
– Наверно, не вас одного поразила мелочность их первоначальных объяснений. «Владимов сказал… жена сказала…», где-то не выступил, покинул стенд «Посева»… Лепет какой-то. И это для них, суровых бойцов, «пределы терпимого»! Затем, в своем бюллетенчике «Встречи», объявили, что я «вел журнал против Союза», – это как будто синоним той же «нелояльности», да ведь сами же от нее открещивались: «С политических позиций не было расхождений». Пишут, что я перессорился с десятками людей, – ложь, свойственная именно главарям клана: если их тронули – значит десятки в обиде. В том же интервью объясняет Романов, что ошиблись во мне, мало у меня связей с молодыми авторами, – из этого видно, во-первых, как вдумчиво они читают то, что издают: в рассказе «Не обращайте вниманья, маэстро» описано мое положение, это изоляция и блокада, редкие смельчаки меня посещали. А во-вторых, тут НТС попадает в свою же ловушку: где же была хваленая «молекулярная сеть», почему не доложила, какие связи у предполагаемого редактора? И так же она их информирует насчет «конструктивных сил»? О настроениях в армии или среди рабочих? Но вот и примирительный аккорд: все дело в том, говорит основатель «Граней», что трудно совмещать журнал с собственным творчеством… Когда называют много причин, и таких разных, это верный признак, что хотят скрыть одну – истинную.