– Думаю, что вы очень не подходили друг другу – эта партия и вы. Вы их постоянно раздражали – и тем, как вели журнал, и тем, что говорили.
– Вы правы, причина проста – несовместимость. Или, как они выражаются галантерейно, моя «неколлегиальность». Я увидел организацию, насквозь коммерческую, которой интересы России чужды, а близки те принципы, что мы отвергли там, на родине. Но эта организация еще и крайне опасна: она примазывается ко всем нашим начинаниям, будь то правозащитные группы или независимый профсоюз. «В этом развивающемся движении, – возглашает их вождь, – мы ищем свое место, мы даем туда себя!» И дают, и компрометируют, облегчая работу карателям и душителям. Ведь та же «молекулярная сеть» – это не просто, как сказал бы Остап Бендер, «четыреста первый способ честного отъема денег», это тот враг, – пусть воображаемый! – без которого КГБ жить не может. Вы помните, какой подарок преподнес НТС нашему «правосудию» во время процесса Галанскова, Гинзбурга и других, когда прислали этого Брокса-Соколова, нашпигованного брошюрками и с каким-то там «шапирографом» для изготовления листовок. Хороши судьи, которые этого десантника использовали для отягчения приговора, но хороши и те, кто его послал на явку – к людям, давно арестованным. И мы когда-нибудь слышали внятное объяснение, зачем это было сделано?
Наконец, я увидел, что «Грани», которые я веду, только прикрытие чудовищного блефа, на самом-то деле не нужен им хороший журнал. Я уже слышал упрек: почему ж молчал до того, как уволили? Но я отвечу вопросом: «А за что же, вы думаете, уволили?» Вот они пишут в своем «Вынужденном ответе»: повел «злобную кампанию». Значит – не молчал! Не захотел жить рядом с ложью. Слишком много выяснял – а это «неколлегиально». Да они должны были от меня избавиться – элементарный инстинкт самосохранения!
– Но как вы согласились с ними сотрудничать? Вы их плохо знали?
– Позвольте немного лирики. Вам нетрудно себе представить, что значит там, в Большой зоне, письмо из-за границы. С диковинными марками, в длинном таком конверте, каких в СССР, по причинам исторического материализма, не делают. Письмо оттуда, куда вы полвека не можете выглянуть, потому как – «невыездной». Или звонок телефонный – сквозь шорох подслушки и после вчерашнего обыска: «Ваша книжка вышла в Италии…» Это ведь такая отдушина! Или приезжает курьер – с этой книжкой, с Тамиздатом. Вы его усаживаете за стол, не знаете, как ублажить, не отпускаете без подарка – в России же не бывает иначе! – он вам подарил маленький праздник: общение с недоступным большим миром.