Антонию в данный момент не слишком занимают посетители. Она стоит, удобно облокотясь о прилавок, и с улыбкой поглядывает на Скотта Моррисона, который объясняет ей, в чем разница между нигилизмом и пессимизмом. Он приходит сюда каждый вечер есть сливочное мороженое с хрустящим печеньем и влюбляется все сильнее. Часами они с Антонией просиживают на заднем или переднем сиденье машины, принадлежащей матери Скотта, целуясь так, что губы потом распухают и горят, забираясь друг к другу руками в самые потайные места, изнемогая от желания до того, что ни о чем ином оба думать не в состоянии. Не раз за эту неделю и Скотту, и Антонии случалось переходить через дорогу, не глядя по сторонам, и испуганно шарахаться обратно на тротуар, когда им яростно сигналят водители. Они обитают в своем, особом мире, таком далеком от реальности и совершенном, что им нет дела до уличного движения или даже того обстоятельства, что кроме них существуют и другие люди.
Вот и сейчас до Антонии не сразу доходит, что это ее сестра стоит и стряхивает кусочки грязи и травинки на покрытый линолеумом пол, за чистоту которого, кстати, положено отвечать именно ей.
– Кайли? – спрашивает она на всякий случай, для полной уверенности.
Скотт озирается и понимает, что странные звуки позади, которые он принимал за стрекот кондиционера, на самом деле чье-то сбивчивое дыхание. Царапины у Кайли на ногах начали кровоточить. По рукам и по рубашке размазана шоколадная глазурь.
– Господи Иисусе, – говорит Скотт.
К нему время от времени приходила мысль о карьере врача, но, когда доходит до дела, он не в восторге от тех сюрпризов, которые горазда преподносить человеческая особь. Уж лучше обратиться к чистой науке. Оно и надежнее, и куда спокойней.
Антония выходит из-за прилавка. Кайли просто стоит и смотрит на нее, и девушка вмиг безошибочно угадывает, что случилось.
– Пошли.
Она хватает Кайли за руку и тянет за собой в заднюю комнату, где хранятся швабры, метлы и канистры с сиропом. Скотт тоже идет следом.
– Может быть, лучше отвезем ее в травмопункт? – говорит он.
– Ты знаешь что, иди постой за прилавком, – предлагает ему Антония. – А то вдруг будут еще посетители.
Скотт мнется в нерешительности, и у Антонии уже не остается сомнений, что он действительно ее любит. Другой на его месте смылся бы в ту же минуту. Рад был бы сбежать от подобной сцены.
– Ты уверена? – спрашивает он.
– Еще как! Абсолютно. – Она вталкивает Кайли в подсобку.
– Кто это был? – спрашивает она. – Что он тебе сделал?
Кайли все еще чувствует запах шоколада, и ее так мутит от него, что ей трудно устоять на ногах.