Закончил школу этот молодой человек в тот же год, что и Гэри, но только благодаря тому, что учителя из сострадания сделали ему послабление на экзаменах. До этого происшествия он классно играл в бейсбол и надеялся попасть в команду малой лиги, но теперь, с никудышными нервами, это оказалось невозможным. Он был не способен выйти играть на бейсбольное поле. Слишком открытое пространство. Слишком велик риск, что он окажется для молнии самым лакомым ориентиром, если ей вздумается ударить еще раз. На этом все для него и завершилось – он кончил тем, что устроился на работу в кинотеатр: продавал билеты, выметал после сеанса воздушную кукурузу из зала и отвечал отказом, если посетителю вздумается потребовать деньги назад, потому что не понравилась картина.
Второй пострадавший пережил еще большее потрясение; от удара молнии все полностью переменилось в его судьбе. Его сбило с ног, подняло в воздух, закружило и опустило на землю совсем другим человеком. Этот второй, по прозвищу Санни, то есть «сынок», приходился Гэри родным дедом, и о том, как был «ужален белой змеей», выражаясь его словами, рассказывал каждый божий день, покуда не скончался два года назад в возрасте девяноста трех лет. Однажды, задолго до того, как у него поселился Гэри, Санни сидел во дворе под тополями в таком серьезном подпитии, что и не заметил, как налетела гроза. Находиться в подпитии было для него в ту пору естественным состоянием. Он затруднился бы припомнить, что значит быть трезвым, и уже на одном этом основании делал вывод, что разумнее всего будет и дальше избегать трезвости – хотя бы пока его не положат в гроб. Тогда, возможно, он согласится подумать о воздержании, но только лежа на такой глубине под землей, откуда уже не выберешься на поверхность с целью направиться в ближайшую винную лавку.
– Сижу это я тихо-мирно, – рассказывал он Гэри, – никому не мешаю, и вдруг небо как обвалится на меня да как вдарит!
Его «вдарило», закинуло в облака, и в какое-то мгновение было похоже, что ему никогда уже не вернуться на землю. Его садануло током такого напряжения, что вся одежда на нем сгорела дотла, и не хвати ему присутствия духа бултыхнуться в зеленый от тины прудик, где он держал пару любимых уток, он бы и сам сгорел заживо. Брови у него после этого так и не отросли, и надобность бриться отпала начисто, зато с этого дня он больше в рот не брал спиртного. Хотя бы стаканчик виски пропустил! Хотя бы выцедил полкружечки ледяного пива! Нет, Санни Халлет упрямо придерживался одного лишь кофе, черного, крепкого, в количестве не меньше двух кофейников в день, и потому, когда родители Гэри не могли больше заботиться о сыне, оказался готов, согласен и способен забрать мальчика к себе.