В ответ на это Салли швыряет дуршлаг через всю кухню.
– Ты, мать, расклеилась. Тебе бы, по закону, сходить к терапевту или, там, гинекологу, не знаю, и попросить выписать что-нибудь успокоительное.
– Все, я в этом не участвую.
Салли хватает кастрюльку с томатным соусом, в который также положены лук, грибы и сладкий красный перец, и опрокидывает ее в раковину.
– И правильно. – Джиллиан готова согласиться на любой разумный вариант. – И незачем сейчас готовить. Закажем что-нибудь из ресторана.
– Я не обед имею в виду. – Салли берет ключи от машины и сумочку. – Я говорю о правде.
– Ты что, в своем уме?
Джиллиан подходит ближе и, когда Салли поворачивает к двери, тянется схватить ее за руку.
– Не смей щипаться, – предупреждает ее сестра. Она выходит на крыльцо, но Джиллиан тоже не отстает ни на шаг. Идет за ней на подъездную аллею.
– Встречаться с этим следователем – последнее дело. Тебе нельзя с ним разговаривать.
– Да он и без того знает правду, – говорит Салли. – Неужели ты не поняла? Не увидела по тому, как он глядел на нас?
Стоит ей лишь представить себе худое лицо Гэри с этим безмерно озабоченным выражением, как боль у нее в груди усиливается в разы. Нет, ей сегодня положительно не избежать удара, или сердечной недостаточности, или еще чего-нибудь в этом роде.
– Нельзя кидаться ему вдогонку. – По тону Джиллиан ясно, что она не шутит. – Иначе мы с тобой сядем в тюрьму. Не понимаю, каким образом тебе могло такое взбрести в голову.
– Я уже решила, – говорит Салли.
– Чего решила? Ехать к нему в мотель? Упасть на колени и умолять, чтобы он пожалел нас?
– Если надо будет – да.
– Никуда ты не едешь. – Салли останавливает на сестре задумчивый взгляд.
Потом открывает дверцу машины.
– Нет, – говорит Джиллиан. – И не мечтай.
– Ты мне что, угрожаешь?
– А хоть бы и так!
Она не даст сестре загубить себе будущее из-за того только, что ее терзает чувство вины, хотя она-то как раз виновата меньше всего.
– Да ну? – говорит Салли. – И чем же ты собираешься одолеть меня? Чем еще мне можно испортить жизнь, после того как ты уже это сделала?
Джиллиан, задетая за живое, отступает назад.
– Пойми, я должна это исправить. Я так жить не могу.
На сегодня предсказывали грозу, и уже поднимается ветер – пряди черных волос хлещут Салли по лицу. Глаза у нее гораздо темнее, чем всегда, но лучатся светом; губы пылают. Никогда еще Джиллиан не видела сестру в таких расстроенных чувствах, такой непохожей на себя. Салли в эти минуты напоминает человека, который готов очертя голову броситься в речку, хотя и не умеет плавать. Или же сигануть с верхушки высоченного дерева, в уверенности, что для удачного приземления хватит раскинутых рук да шелковой накидки на плечах, чтобы надулась парусом и смягчила падение.