– Может, не стоит торопиться? – Джиллиан говорит самым вкрадчивым голоском, на какой способна и который не раз выручал ее, шла ли речь о штрафе за превышение скорости или о том, как выпутаться из неудачного романа. – Обсудили бы все спокойно. Сообща приняли бы решение.
Но Салли уже приняла решение. Она ничего не желает слышать и садится в машину – Джиллиан остается либо выйти и преградить «хонде» путь, либо стоять и смотреть, как сестра уезжает. Она смотрит долго – слишком долго, так как в конце концов не видит перед собой ничего, кроме пустой дороги, а такое она уже видела. На такое насмотрелась всласть.
Когда ты что-то нашла, когда имела глупость дать волю чувствам, тебе есть что терять. Что ж, Джиллиан имела такую глупость, позволила себе полюбить Бена Фрая, и теперь ее судьба от нее уже не зависит. Судьба ее катит по дороге в «хонде», сидит на переднем сиденье рядом с Салли, и единственное, что еще может Джиллиан, – это вести себя так, будто ничего особенного не случилось. Когда приходят домой девочки, она говорит им, что мама уехала по делам, потом заказывает в китайской лавке на Развилке еду на обед и звонит Бену Фраю, чтобы он забрал ее по пути к ним.
– А я думала, будет запеканка, – говорит Кайли, накрывая вместе с Гидеоном на стол.
– А вот и нет! – сообщает ей Джиллиан. – И знаешь, поставь-ка бумажные тарелки и стаканчики – зачем нам возиться с мытьем посуды!
Когда приезжает Бен, Кайли и Антония предлагают подождать с обедом до приезда матери, но Джиллиан и слушать не хочет. Она накладывает на тарелки креветки с орехами кешью и рис со свининой – пищу для плотоядных, какую Салли близко не подпустила бы к своему столу. Еда вкусная, но все равно затея с обедом оборачивается полной неудачей. У всех не то настроение. Антония и Кайли беспокоятся, потому что их мать никогда не опаздывает – тем более в такой вечер, когда не все еще сложено в дорогу, – кроме того, обеих мучает совесть, что они едят за ее столом креветки и свинину. Гидеон подливает масла в огонь, с азартом отрабатывая отрыжку, чем доводит всех, кроме Кайли, до белого каления. Со Скоттом Моррисоном ввиду предстоящей недели без Антонии – вообще беда. Сидит мрачнее тучи и на любой вопрос – как, скажем: «Блинчика не хочешь?» или «Тебе лимонада или пепси?» – буркает: «А что толку?»
Кончается тем, что Антония, спросив, будет ли он ей писать, и получив в ответ все то же: «Что толку?», с плачем выскакивает из-за стола. Кайли и Гидеону приходится, стоя у нее под дверью, выступить в роли его защитников, и в те минуты, когда Скотт с Антонией мирятся и целуются в коридоре, Джиллиан решает, что с нее хватит.