– Не может быть! – говорит Кайли, увидев, как высоко поднялась стена колючек с тех пор, как они с Гидеоном играли здесь на лужайке в шахматы.
– Ну и что, сведем их снова, – храбрится Джиллиан. – Велика важность!
Но Кайли мотает головой. Сквозь эти колючки не пробиться никакому секатору, их даже топором не возьмешь.
– Хоть бы мама вернулась поскорее.
Выстиранное белье развешено на веревке, и, если его не снять, оно вымокнет, но это еще не все. От колючей изгороди исходит что-то скверное, какая-то муть, едва различимая простым глазом; простыни и рубашки по краям покрылись пятнами и словно вылиняли. Может быть, это видно только Кайли, но каждое пятно на их чистом белье – темного цвета. Теперь-то ясно, почему ей никак не удавалось представить себе поездку на каникулы, почему никакой картинки не возникало перед мысленным взором.
– Мы не едем к тетушкам, – говорит она.
Сучья на кустах черные, но, если приглядеться внимательнее, увидишь, что колючки на них красные, словно кровь.
К тому времени, как из-за двери показывается Антония, на дворе уже натекают лужи.
– Вы, люди, что, больные? – кричит она.
Кайли и Джиллиан не отзываются; тогда девушка хватает с вешалки черный зонт и выбегает к ним во двор.
На завтра, на вторую половину дня, предсказана буря с ветром ураганной силы. Народ по соседству слышал новости и потрудился наведаться в магазин за изоляционной лентой – когда налетит ветер, лента, наклеенная крест-накрест, удержит на месте оконные стекла. Одним Оуэнсам грозит опасность, что их дом снесет прочь с фундамента.
– Миленько начинаются каникулы, – говорит Антония.
– Мы никуда не едем, – объявляет ей Кайли.
– Еще как едем! – фыркает в ответ сестра. – У меня все уже уложено.
Что-то зловещее в этот вечер чувствуется, когда выйдешь на улицу, – и зачем им понадобилось стоять тут в темноте? Антония ежится, поглядывая на затянутое тучами небо, но от ее внимания не ускользает, как тетка вцепилась в руку Кайли. Джиллиан крепко держится за девушку, боясь, что может не устоять на ногах в одиночку. Антония переводит взгляд на дальний конец двора, и ей все становится понятно. Что-то там есть, в непролазной заросли этих мерзких колючек.
– Что это? – спрашивает Антония.
У Кайли и у Джиллиан учащается дыхание, от них ощутимо веет испугом. Такой испуг можно учуять нюхом, он отдает дымом и золой; так пахнет паленая плоть от близкого соприкосновения с огнем.
– Что? – повторяет вопрос Антония.
Едва она делает шаг к кустам, как Кайли тянет ее назад. Антония щурится, вглядываясь во тьму. И смеется: