– Все в полном порядке, – говорит она девочкам.
Она прерывисто дышит, от прически ее осталось жалкое воспоминание, с ресниц по бледному лицу волнистыми полосками стекает тушь. И все же это она здесь сейчас, а не Салли, и это ей отправлять девочек в постель, убеждать, что с нею им нечего бояться. Нет никаких причин тревожиться, говорит она им. Все пока, слава богу, живы-здоровы. Пусть хлещет дождь, пускай крепчает ветер с востока – Джиллиан будет тем временем обдумывать план действий. Поскольку надежды на помощь Салли в данном случае столько же, как на то, что она полетит, словно птица, сиганув вниз с верхушки дерева.
А Салли в этот вечер, утратив вместе с логикой привычную опору под ногами, окунается в невесомость. Она, которая всегда ценила превыше всего здравый смысл, едва доехав до Развилки, умудрилась заблудиться. Никак не могла найти мотель «Вам – сюда», хотя проезжала мимо него тысячу раз. Пришлось остановиться у бензоколонки и спросить дорогу, а тут опять начался этот сердечный приступ, понадобилось отыскать поблизости туалет, где можно было сполоснуть лицо холодной водой. Посмотрелась в заляпанное зеркало над раковиной, глубоко подышала несколько минут, и стало лучше.
Лучше-то лучше, но, как вскоре выяснилось, ненамного. Выезжая снова на Развилку, она не заметила, как у передней машины зажегся стоп-сигнал, что привело к легкому столкновению, и исключительно по ее вине. Теперь левая фара у «хонды» держится на честном слове, и как нажмешь на тормоза, того и гляди, отвалится.
Когда она наконец приезжает к мотелю «Вам – сюда», ее семья дома уже доедает обед, а вся стоянка у закусочной «Куры гриль» наискосок от мотеля забита машинами. Но Салли меньше всего нужна еда. У нее подводит живот, нервы ее на пределе; она дико волнуется и потому, вероятно, два раза подряд причесывается, перед тем как выйти из машины и направиться в контору. На асфальте поблескивают маслянистые лужицы, одинокая яблоня-дичок, уцелевшая на единственном островке земли и обсаженная ярко-алой геранью, содрогается, когда по Развилке с шумом проносятся машины. На парковке мотеля стоят всего четыре авто, три из них – умопомрачительны, каждая на свой манер. Если бы у Салли спросили, на которой ездит Гэри, она, скорее всего, указала бы на четвертую, что стоит дальше всего от конторы, одну из моделей «форда», – она больше других похожа на автомобиль, взятый напрокат. Но главное, именно так, по представлениям Салли, ровненько, аккуратно, и поставит машину Гэри.
При мысли о нем, о его озабоченном лице, прорезанном морщинами, волнение охватывает Салли с новой силой. Войдя в контору мотеля, она поправляет ремешок от сумочки на плече и облизывает губы. У нее возникает такое чувство, будто со столбовой дороги, по которой она шла всю жизнь, ее занесло в дремучий лес, о существовании которого она не подозревала и где не знает ни стежки, ни тропинки.