— Так, Станислава Подгорная, — вздохнул усатый, записывая и принимаясь бормотать себе под нос. — Восьмидесятого года рождения. Место рождения — город Москва. Семейное положение — разведена. Дети — сын Александр Архипов, девяносто восьмого года… Что ж это вы, Станислава Подгорная, о сыне не подумали? За убийство сейчас знаете сколько дают?
— Я никого не убивала, — сквозь зубы сказала я. Меня тошнило, кружилась голова. На спине выступил ледяной пот.
— Все так говорят, — вздохнул усатый. — Андрюх, ты ребят вызвал? По-хорошему надо бы задержание оформлять…
Я стояла, ни жива, ни мертва. Что делать? Требовать адвоката, звонить отцу или Флоранс… Но у меня даже телефона нет!
— На пассажирском сиденье обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением, — диктовал сам себе усатый, ежась от утреннего холодка. — Андрюх, куда он ранен? Глянь, что ли?
— Я тебе не врач. Щас ребята приедут, будут разбираться.
— Вот балбес, работать не хочет, — посетовал мой усач, укоризненно качая головой. — Все вы, молодые, от работы отлыниваете, а потом…
— Коль… — с ужасом позвал молодой милиционер, склонившийся над телом Девяткина. — А он-то… и правда труп!
— Конечно, труп! — рассердился тот. — А ты думал, мы тут в бирюльки играем?
— Да он на самом деле окочурился! — заорал тот с таким ужасом, что усатый Колька бросил писать протокол и подошел поближе.
— Черт… Покойник.
И они переглянулись друг с другом, потом уставились на меня. Я ровным счетом ничего не понимала. Колька бросил на землю мой паспорт, сунул под мышку портфель, и следом за напарником резвой трусцой подбежал к своей машине. Хлопнули дверцы, взревел мотор, и «Форд», свирепо зарычав, рванул с места, вздымая фонтаны мокрого щебня. Я подняла паспорт, сунула его в карман джинсов. Никто больше не появился, никто не бежал ко мне, размахивая стволом и крича «всем лечь на землю, руки за голову!». Было тихо-тихо, так, что слышалось легкое поскрипывание деревьев, невидимых в утреннем тумане.
Я не поняла, меня сегодня будут арестовывать по подозрению в убийстве или нет?
Потом до меня дошло, что судьба подсунула мне, совершенно потерявшейся от всех этих ужасов, большой, вкусный и сочный шанс. Я свободна. По крайней мере, пока. Сообразив, что действовать нужно быстро, я прыгнула в машину, перегнулась через колени Девяткина, открыла дверцу и принялась выпихивать тело наружу. Оно был жутко тяжелым и неповоротливым, цеплялось руками и коленями, и я здорово намучилась, прежде чем мертвец с тяжелым глухим стуком шлепнулся на влажную обочину.
— До свиданья, — торопливо сказала я ему. — Если ты снова воскреснешь, постарайся больше не искать моего общества, договорились?