— Наталья! — погрозил вилкой Никита Степанович, — угомонись, не то выставлю из гостиной.
— Больно надо, — вспыхнула она и, демонстративно прихватив со стола ополовиненный графинчик, величаво удалилась на кухню.
— Вот ведь, характер, — усмехнулся ей вслед Никита Степанович. — Всё одно по-своему поворотит.
— А в самом деле, Никита, что за утопленница? — спросил Оськин, подбирая кусочком хлеба остатки яичницы.
— Пацаны, что труп обнаружили, видели графиню-утопленницу, — неохотно пояснил участковый. — Должно быть, с испугу померещилось.
— Ничего им не померещилось, — раздалось с кухни. — Она уже неделю как по ночам появляется. Должно быть, фестивальщики её покой осквернили. Я сразу говорила: жди беды! Так и вышло.
— Утопленница ваша, это привидение, что ли? — понял наконец Кречетов. — Это уж точно, мы к делу не приобщим.
— А зря, — подала голос Наталья. — Не просто так графиня наша с того света явилась.
Визит на лодочную станцию ровно ничего не дал. Собственно, и станцией назвать увиденное язык бы не повернулся. Три ялика, носами вытащенные на берег, да открытый настежь сарай. Осмотр яликов не обогатил следствие ни малейшей зацепкой. Из посторонних предметов в них обнаружились лишь бутылочные пробки, окурки и одинокий сморщенный презерватив.
— Пойду-ка я, Никита Степанович, в усадьбу, — решил Кречетов. — Тут, похоже, ловить нечего. Пустышка. А ты охранника нашего проведай, может, уже очухался.
Утоптанная дорожка, петляя по берегу пруда, вывела следователя сначала на парковую аллею, а затем — и к особняку. У входа его уже ждали трое: участковый, давешний охранник и интеллигентного вида старик в песочной тройке и дирижёрской бабочке.
— Вот, доставил на допрос охламона, — доложил участковый, толкая перед собой смертельно бледного охранника с мокрыми, прилипшими ко лбу волосами.
По всей видимости, участковый применил к подозреваемому водную процедуру, чтобы привести того в чувство.
— Почему без наручников? — коротко спросил Кречетов.
— А куда он денется? — пожал плечами Никита Степанович.
Кречетов не стал спорить и подошёл к интеллигентному старику.
— Следователь прокуратуры Кречетов Антон Васильевич, — представился он, протягивая руку.
— Дольский Иван Степанович, директор музея-усадьбы, — старик подал крепкую сухую ладонь. — Какая чудовищная трагедия! Ударить человека багром…
Судя по реплике, участковый успел ввести директора в курс дела.
— Иван Степанович, нам для опроса подозреваемых и свидетелей нужна комната. Желательно изолированная.
— Да, да, — спохватился Дольский. — Думаю, мой кабинет подойдёт. Прошу.