Вслед за чиновником из двери гостевого дома выскользнула женская фигура, облачённая в чёрный балахон.
— Это ещё кто? — удивлённо спросил Кречетов, глядя на тёмную фигуру, догнавшую Громова.
— Похоже, они заодно, — сделал несложный вывод участковый, видя, как обе фигуры продолжили движение совместно.
— С дамой разберёмся потом, — бросил Кречетов. — Пора нам торопиться, Никита Степанович.
Они торопливо вышли из кабинета и, покинув особняк, припустили напрямки к своему убежищу. Громову и его спутнице, идущим по аллее, нужно было минут семь, чтобы достичь места засады.
Держащий себя в неплохой форме, Кречетов добежал до укрытия первым. За ним, заметно отстав, примчал участковый. Они рухнули под кусок брезента, служивший навесом, и замерли. Вскоре, со стороны аллеи раздались шаги и приглушённые голоса. Наконец, две фигуры, мужская и женская, вышли из-за поворота.
— Ты не понимаешь, — бубнил мужской голос. — Этого хватит и на Париж, и на жаркие страны. Хочешь, улетим прямо завтра?
— Чтобы ты бросил меня там, в Париже, и смылся с какой-нибудь сучкой? — прозвучало в ответ. — Нет уж, сначала оформим отношения, а уже потом дальние страны…
Шаги затихли, и силуэты растворились в сгустившихся сумерках.
«Что им всем в этом Париже, мёдом, что ли, намазано? Мне бы отпуск на месячишко, да денег вольных, закатился бы в Карелию или, ещё лучше, на Белое море» — подумал Кречетов, мучительно пытаясь вспомнить, когда в последний раз случался у него отпуск.
В кустах со стороны особняка затрещало.
— Еле вас отыскал, — раздался голос оператора, и к шалашу, отдирая от штанов колючие ветки, вышел Макс Караваев.
— Не опоздал? — спросил он, ставя штатив на траву.
— В самый раз, — бросил ему Кречетов. — Успеете подготовиться. Наши следопыты сейчас, наверное, сели в лодку. Скоро мы их увидим.
— Следопыты? Вы же говорили об одном человеке.
— Баба какая-то с ним увязалась, — пояснил участковый.
— Баба так баба, — профессионально не удивился оператор и принялся готовить аппаратуру. Ему было явно всё равно, сколько народу попадёт в кадр.
Наконец, лодка обозначила себя плеском вёсел.
Предположение Кречетова сбылось: силуэт лодки с двумя тёмными фигурами замер метрах в двадцати от берега напротив места убийства. Оператор немедленно приник к камере и принялся настраивать зум и инфракрасную подсветку. В лодке произошло шевеление и в воду плюхнулось что-то тяжёлое, должно быть, якорь.
— Готово, — сообщил Караваев, — съёмка идёт.
Он охлопал себя по карманам и извлёк пачку сигарет.
— А вот курить погоди, — шепнул Кречетов. — Ветерок в сторону пруда.