Последними на сегодня стали двое подростков, пытавшихся попасть на специальный показ какого-то старого французского фильма с помощью контроля сознания. Аня уговорила Макса не вести их в Цитадель, а оформить штраф на месте и внести его в реестр Сферы, потому что обоим нарушителям еще не было семнадцати.
– Это даже не второй уровень, – не успокаивалась напарница, когда они уже закончили и спускались по ступеням здания кинотеатра. – Немного контроля настроения, приправленного красноречием и обаянием.
– Именно потому, что шестнадцатилеткам спускают с рук такие шалости, я не ленюсь водить их на экскурсии по оформлению в корпус хранителей. – Шел мелкий дождь. Свет уличных фонарей на Манежной площади превращал его капли из черных в золотые. – Пусть своими глазами увидят, что их может ждать.
– У них любовь. Свидание, Тенёв. – Аня с усталым неодобрением отправила ему короткий взгляд. – Помнишь еще, что это такое?
– Кажется, и для того, и для другого нужны двое, – отшутился Макс и почувствовал, что лучше момента, чем этот, может не быть. – Слушай, раз зашел разговор, я хотел кое-что сказать насчет того, что… нужно нам обоим.
Аня остановилась внизу ступеней, в шаге от мокнущего под потоком дождя тротуара. Лицо у нее было напряженное.
– Мне кое-кто понравился, – после затянувшейся паузы признался он, а напарница коротко кивнула. – Сильно.
– Почему не рассказал раньше?
– Рассказывать нечего. И потом, я думал, что тебе все равно. Во всяком случае мы обоюдно так решили.
Она усмехнулась и заговорила себе под нос, но достаточно громко, чтобы он смог разобрать ее слова:
– Значит, то, что мы спим вместе, теперь так называется.
– Напомни, сколько времени уже прошло с тех пор?
В полумраке улицы ее глаза блеснули золотом.
– И для того, и для другого, Тенёв, двое – этого недостаточно, – ломким голосом произнесла она и исчезла, осветив дождь голубой вспышкой и оставив его наедине с горьким чувством вины за свое счастье.
С тех пор как Яра осталась у него, приходя домой, Макс не узнавал своей квартиры. Когда-то выкупив ее, он и так изменил все, что только можно, но теперь она словно стала еще больше и светлее, в ее стенах каждый день играла музыка из любимой старой коллекции, а со стороны кухни пахло так аппетитно, что голова шла кругом.
Тихо появившись на пороге, он прошел в гостиную, которая раньше была частью огромной коммунальной кухни. Ее заполняли звуки легкого рока, запах жареного мяса и закатное солнце, показавшееся после грозы. Густой свет топил все вокруг, проникая сквозь пять окон, стены между которыми были отбиты до красного кирпича. На белом потолке с восстановленной лепниной блестела небольшая люстра – то немногое, что осталось нетронутым.