— Ты что, баро, совсем спятил? — мрачно, но без обиды, произнес цыган, вставая с земли. — У меня шишка будет, или синяк.
— У тебя внучка лекарка, пусть лечит, — угрюмо сказал я, слегка досадуя, что не сдержался. — Я не железный. Сколько можно твое вранье слушать? Еще потерплю — потерплю и голову тебе оторву, никакая лекарка не приставит. Давай — ка Зарко, убирайся отсюда подобру — поздорову и, чем быстрее, тем лучше.
— Да не врал я тебе про Курдулу! — громким шепотом прокричал Зарко. — Мы со стряпухой твоей давно знакомы. Она, когда молодая была, к бабке моей за снадобьями ходила — ребенка родить хотела. На все готова была, чтобы со стороны кто помог. Откуда бы я узнал, что Томас у румны полюбовников ловит?
Махнув рукой и, чтобы еще раз не треснуть Зарко, развернулся и пошел на ручей. Надо бы умыться, может и успокоюсь. Но следом поперся цыган. Устроившись у воды, начал остужать рассеченный лоб и ворчать.
— Капитан, ты за Томаса обиделся? Так это когда и было? Или, за кобеля?
Я заскрипел зубами. Ну, неймется же вруну — говоруну! Захотелось взять старого конокрада за бестолковую голову, сунуть ее в воду и подержать там минутки три. Нет, все пять!
— Ну, виноват я, ездил в усадьбу, — начал цыган каяться. — Курдуле деньги отдал — два талера. Не вру, — испуганно попятился Зарко. — Шесть лошадей было, по талеру каждая, но продал в убыток, за четыре. А половина — это твоя доля. Если не отдал бы — век мне удачи не видеть. Сказал старухе, что ты мне их в долг давал. Удивилась, что возвращаю, но взяла. Ну, она и стала рассказывать, как ты по девкам блудливым шлялся, а невеста твоя молодая целыми днями плакала. Уходить хотел, меня старик этот остановил, кота подал. Вот и все. А как догадался, что вру?
Наверное, когда — нибудь я все — таки пришибу этого вруна. Но сейчас мне стало смешно, а глядя на разбитый лоб — чуточку стыдно.
— Как ты людям врать умудряешься, если врать не умеешь? Сам же в своем вранье запутался.
— Так все просто же! — радостно сообщил цыган. Утвердив шляпу на лоб, чтобы она закрывала ссадину, сказал. — Я людям вру, а они знают, что вру, но все равно верят. Любят гаджо, если ромалы им врут, доверчивые они. Ты один попался, на слово не веришь. Так как ты узнал, что я у Курдулы был?
— Ты мне про какого тут старичка плел? Домовой к тебе в кибитку пришел, в табор? Где это видано, чтобы брауни от своего дома далеко отходили?
— Так это брауни был? — состроил удивленную рожицу Зарко. — То — то я понял, что старичка этого слушаться надо. Ай да я! Не послушал бы брауни, мне бы удачи не было.