Начал вспоминать эти самые искусства. Чему там нас учили? Кажется, на младшем факультете — как там его? — facultas artium, нас пичкали грамматикой, риторикой и логикой. По завершению тривиума я даже защищал магистерскую диссертацию. О чем она была — я не помнил, зато прекрасно помнил, как после защиты мы вместе с пьяными профессорами гоняли университетских стражников, а наутро чудовищно болела голова.
Чему учили на старшем факультете, не помнил совсем. Даже не помню, на кого я учился — не то, на доктора богословия, не то — на доктора медицины. Всю учебу поглотил пьяный угар, загулы по женщинам, дуэли. Скорее всего, я подался бы в вечные студенты — ваганты, кочевал бы из Лютеции в Верону, из Загреба в Ладогу и, в конце— концов замерз под забором или погиб в пьяной драке, если бы мои родственники не отправили меня в лагерь наемников на перевоспитание.
Впрочем, чему и как учат в университетах — это не существенно. Нанять толковых преподавателей — они их чему — нибудь да научат. Еще понадобится здание с учебными аудиториями, спальные корпуса с дортуарами для студиозо. Были бы деньги, а деньги у меня есть. Стану отцом — основателем, а куратором университета назначу благородную баронессу Выксберг. Кэйт — девушка умная, философские книги читает. Думаю, ей понравится роль патронессы будущих бакалавров и докторов. Вдруг да вылупится из ученого гнезда новый Платон или Спидекур! И, опять — таки — барышня она рассудительная, не расточительная и талеры зря не потратит.
Я уже домечтался до мраморного бюста основателю университета, установленному перед главным корпусом или, хотя бы до медной мемориальной доски на фасаде, как понял, что на поляне опять появились непрошенные гости. И даже заранее знал, кто они. Или все — таки — что они?
Мне бы закрыть глаза, да прикинуться спящим, может и пронесло бы. Но любопытство пересилило здравый смысл и я уставился на обоз.
Все было как в прошлый раз — призрачные кони тянули призрачные фургоны, а переливающиеся в свете луны слуги разжигали холодные костры. Были и новые действующие лица— среди охранников в старинных чешуйчатых доспехах появились фигуры в кирасах, коих я насчитал ровно шесть…
Хозяин обоза опять за что — то распекал своих слуг. Закончив, обвел взглядом поляну и, неожиданно остановил свой взор на мне…
Теперь он уже не казался призраком. Совершенно живой, из плоти и крови. Взгляд глубокий и пронизывающий, перед которым всё мое умение, полученное в годы учения и службы, казались не более чем потугами маленького пажа, попытавшегося сразиться на дуэли с опытным бретером.