— Господин Артакс, мне надо подумать, — начала фройляйн, — я не могу сказать … Ой!
Перед нами появился седой старичок, одетый в короткие кожаные штаны, белую рубаху и замшевый жилет. Обычный старичок, не считая того, что роста в нем было не более четырех футов, а сивая борода почти касалась земли. В руке старикашка держал увесистую палку.
Справившись с первым испугом, я дружелюбно спросил:
— А ты что за чудо такое? Неужели тоже решил на ремонте подзаработать? Дедушка, давай я тебе денег просто так дам. Чего тебе на старости лет убиваться?
— Я вот тебе сейчас по лбу — то как засвечу, чтобы глупости не говорил! — замахнулся дед на меня. — Я на этом доме двести лет убиваюсь, а конца — края не видно.
— Ты, дедушка, лучше бы палками не махал, — начал я злиться. — А не то…
И тут я получил чувствительный тычок в бок от потенциальной невесты. Опешив от неожиданности, настороженно спросил:
— Фройляйн Кэйтрин, что это значит?
— Господин Артакс, помолчите, — огрызнулась девица.
Я послушно притих, изумленно хлопая глазами, а старичок дробно расхохотался. Отсмеявшись, сказал:
— Вот так — то лучше. Я ведь чего пришел — то? Пришел сказать, чтобы ты, девка, замуж за этого человека шла.
— А … — пискнула что — то Кэйтрин, а старичок немного рассерчал:
— Я тебе, дура дурацкая, хоть раз худые советы давал? Я пять лет в пустом доме живу, стерегу. Наконец — то хозяина дождался! А надобно, чтобы и хозяйка была. Иди за него замуж, не кочевряжься. Не выйдешь — точно уйду. В городах дома строят, нам везде рады.
Погрозив на прощание палкой, старик пропал. Не ушел, не убежал, а просто исчез. Не то растворился в воздухе, не то провалился сквозь землю. Не поленившись, я встал, посмотрел, присел на корточки и пощупал землю. Никакой дыры или ямы, сплошная земля, поросшая лютиком с одуванчиками. Есть еще кротовья нора, но старик в нее не пролезет.
— Хм… И куда старикашка подевался? — буркнул я. — Двести лет он тут убивается! Все кругом с ума посходили…
— Господин Артакс, — осторожно поинтересовалась девушка. — А вы что, никогда брауни не видели?
Я не сразу и понял — о чем это она говорит.
— Брауни? Это домового, что ли?
— Можно и так сказать. Говорят, раньше у них были коричневые волосы, из — за того и прозвали так — брауни. Но потом они поседели, а прозвище осталось. Нашего брауни только седым помнят.
— Думайте фройляйн Кэйтрин, не торопитесь с ответом, — заторопился я. — С Томасом и Курдулой посоветуйтесь.
Если бы я не видел старикашку своими глазами, не поверил бы… но, с другой стороны, день — то сегодня солнечный. Голову напекло, примерещилось. Нет уж, поеду — ка я лучше в город. Наверное, стоит отвлечься — побродить по лавкам, побывать у оружейника. Где там мой Гневко? И еще бы распорядиться, чтобы покойников закопали.