Обедал я нынче в собственном доме, в собственной же столовой, сидя во главе огромного стола, рассчитанного на большую семью, или на две дюжины гостей. Дубовый стол, дубовые кресла во главе стола — одно побольше, а другое поменьше, чуть дальше — дубовые стулья, потом табуреты. Все, как положено. Все дубовое, массивное. Можно рассаживать гостей согласно занимаемому положению и рангу, а самому сидеть — дуб дубом.
Есть пришлось в одиночестве, потому что невеста обедала в доме для слуг. Вроде бы, не положено жениху и невесте до свадьбы обитать под одной крышей, чем мы оба были довольны. Ну, а что будет потом, после свадьбы… ну, там видно будет.
Курдула сварила замечательный суп, приготовила изумительное жаркое. Но из — за предстоящего дела ложка не лезла в рот. И как мне эти межевые споры решать, черт его знает.
— Вы чего это, господин Артакс, супа мало поели? — забеспокоилась стряпуха. — Или невкусно?
— Да нет, что ты! Все очень замечательно. И ты у меня самая лучшая кухарка, — успокоил я старуху. — Думаю — как спор решить.
— О меже? А чего о ней думать? — удивилась стряпуха. — Придете на поле, черту прочертите, как бог на душу положит, вот и все. Господин Йохан Йорген всегда так делал. Ну, умное что — нибудь скажете. Но если жаркое не съедите, я вас из — за стола не выпущу, — пригрозила Курдула.
— Да съем я его, съем, — пообещал я. Вспомнив о новом работнике, поинтересовался: — Слушай, ты слышала, чтобы шойзельы мосты строили?
— Так лучше их строителей нет. Вон, по всей округе мосты шойзельы строили.
— Значит, я правильно сделал, что шойзеля нанял, — заключил я.
— Конечно правильно, — всплеснула руками стряпуха. — Молодец вы, господин Артакс, коли шойзеля подрядили. Теперь и мост будет и присмотр за ним. Только, надо бы, чтобы шойзель женился скорее, а не то скандал может быть.
— А какой скандал? Мне наш, как там его — Дыр — Тыр говорил, что девки от него убегают. У него это… — замялся я.
— Хозяйство что — ли? — засмеялась Курдула. — Хозяйство — то у него славное! — мечтательно вздохнула старуха. — Так не для девок оно, а для баб. Вон, будут бабы к нему каждый вечер бегать, а мужики рассердятся. А хуже всего, что какая от него понесет — помрет при родах.
— Почему? — не понял я. Потом догадался: — Младенец большой, выйти не сможет?
— Вот — вот, — кивнула стряпуха. — Так что, узнавай, господин Артакс, сколько ему денег на приданое нужно, сразу отдай, да пусть твой шойзель идет, да на своей шойзелихе женится. Шойзели, если женаты, один раз в месяц к бабе своей сбегают, то потом на человеческих баб не глядят.