— Да-да, искать! — согласился Лукьяныч и, увлеченный темой продолжал: — Первым делом — с какого угла обыск искать начать надо. Вот как все равно автогеном всех насквозь просвечиваю и вижу: тот подлец сегодня наколку себе наколол нецензурную, а этот, сволочь, — глаза блестят — значит термометр ему не давай, — проглотит и на больничку слиняет! Вот скажи мне честно, видно по мне, когда я в камеру захожу, что я все насквозь про вас вижу?
— Видно! — согласился Шпала.
И это была правда, — по воспету, когда он заходил, всегда было видно, что он знает, где искать, однако, как только он искать начинал, становилось ясно: первое впечатление нередко бывает обманчиво!
— То-то и оно! — победно сверкнул глазами «валет», видно было, что признанием питомца он дорожит, как если бы это была государственная награда, «Орден Ленина», например, нашедшая героя через двадцать лет, и повешенная ему на грудь самим маршалом Тухачевским. — Опыт — великая штука! И чутье, чутье! Иной и сорок лет у нас работает, а искать не умеет. Нет у него к этому делу призвания. Из тебя ого-го какой оперативник получится, ты же все курки в камере наперечет знаешь! Да будь моя воля, — закусив удила, продолжал он, — я бы всех следователей, всех охранников для начала месяца на три сажал бы в общую камеру под видом заключенных, опыта набираться, через голову это когда еще дойдет! Сколько ошибок он за это время совершит, сколько дел не раскроет… И государство на него, пока это он, так сказать, профессионально дозревает, огромные ресурсы тратит. А потом пожалте бриться, выясняется — зря! Нет у него к этому делу призвания! А так дешево и сердито: посадил его, голубчика, на тюремную пайку — и все расходы на обучение, жди и не переживай, тюрьма его сама лучше любого педагога вышколит! Отсидел все три месяца — смело лейтенанта можно давать! Если за это время еще и авторитет среди зеков приобрел — в следователи годишься. Ну, а если только два с хвостиком выдюжил и невмоготу — тебе дорога только в охранники! Три года охранником отпахал, желаешь пересдать на повышение — садись опять на экзамен! У нас ведь, как у минеров, — гордо заключил он, — оперативник ошибается раз в жизни!
— Да, Василь Лукьяныч, это вы в самую точку угодили, всех, и следователей и охранников поголовно сажать надо! — поддержал Витька, — ведь что такое ошибка в следственном деле? Это же искалеченная человеческая жизнь. А может быть и не одна! Если наследственность учесть…
Расстались почти друзьями, что было так невероятно.
Витька на следуюший день долго думал о том, стоит ли идти к Менженину в тюрьму, ведь для него было совершенно ясно, что отдавать деньги ему придется разве что оказавшись за ее решетками вторично. Однако, и перспектива слинять в армию была заманчива. «Эх! Где наша не пропадала?» В конце концов вторично на малолетку он уже не попадет, эта «привилегия» не для всех. Кроме того, должна же тюремная машина компенсировать ему хоть отчасти причиненные в свое время неудобства, замолить перед ним хоть часть грехов! Правда, вполне может статься так, что он вновь окажется во внутренностях этого чудовища и тогда уж оно ему припомнит, но, как говорится: «Жены бояться — детей не видать!»