Тимка оказался парнем на редкость компанейским, подающим надежды на то, что при хорошем руководстве из него может со временем получиться настоящий сявка. С ним как с одаренным, жаждущим знаний учеником приятно было работать. Он с азартом и энтузиазмом поддерживал любое Витькино начинание, касалось ли оно выпивки, путешествия по простыням на этаж общежития к бабам, драки или прочего приключения. Вскоре Шпала обнаружил, что на нового товарища можно вполне положиться: прямой характер, храбрость и умение постоять за себя выгодно отличали Тимку от многих, так что те 15 рублей, взысканые в самом начале их дружбы, он посчитал достаточным для погашения их фамильного долга и больше в качестве дойной коровы Тимура не рассматривал. Если же предприятие по каким-либо моральным критериям компаньона не устраивало, то Тимка сразу и прямо говорил об этом Витьке, и… это тоже было замечательно.
Еще в самом начале их дружбы они с Тимкой из девичьей комнаты общаги какого-то училища, что располагалось как раз вплотную к их цеху, через окно обстреливали зелеными с шипами каштанами мастера своей группы Макрина. Макрин не знал, откуда летят ему в затылок каштаны, очень злился, орал благим матом и потрясал кулаками. Витька с Тимкой ползали под подоконником со смеху. Макрин был бухарик и мужик неплохой, но иногда любил показать свой норов (свою гнилую сущность, как любил иногда выражаться он же сам), а в тот раз он, к тому же, еще ухаживал на лавочке за контролершей из ОТК.
Потом дядька стал доверять племяннику свою личную «Волгу». Тимка заимел откуда-то, кажется, липовые права, но они ему так ни разу и не пригодились, поскольку все постовые знали «Волгу», как облупленную, и это тоже было весьма кстати, потому что компаньонам приходилось иногда управлять ею в не вполне вменяемом виде. Когда машина была в его распоряжении, о чем Тимур заблаговременно друга оповещал, Витька всегда мог на нее рассчитывать. На этой «Волге» Тимка со Шпалой несколько раз возили девочек из вышеупомянутой комнаты на дядькину дачу, расположенную в весьма живописном месте, почти на самом берегу озерца, где вперемежку с вином и купанием устраивались веселые любовные оргии. Во время последней дядюшка и застукал всю тепленькую компанию, что называется, «с поличным». Витька с подружками быстренько собрали манатки и смылись. Как Тимка объяснялся с дядюшкой, осталось «тайной, покрытой мраком». Естественно, что после этого он весьма холодно отнесся к предложению Тимура махнуть на выходные на рыбалку и быть представленным дяде в качестве друга его племянника. Хотя Тимка утверждал, что дядька у него вообще-то мужик мировой, не раз выручал его из весьма щекотливых и даже подсудных ситуаций, и, не будь дядьки, сидеть бы сейчас Тимуру там, где сидел Витька. Отчасти это и было причиной столь безрассудной Тимкиной храбрости и тяги к приключениям: знал, чуть-чего — дядька отмажет! К тому времени, правда, он уже не был начальником СИЗО: сбежал какой-то химик из хозбригады при тюрьме, и дядьку с начальников сняли, перевели в управление.