Шпала остановился и сделал вид, что завязывает развязавшийся на ботинке шнурок. Этот маневр давал ему сразу два преимущества: во-первых, Гроздев мог украдкой взглянуть назад и проверить безопасность тыла, во-вторых, он выигрывал в диспозиции — встреча должна была состояться дальше от опасного для него поселка. Лишь когда молодой человек, это был примерно Витькин ровесник, однако одетый более степенно, изысканно и с дипломатом в руке, видимо, учащийся какого-нибудь техникума, был от него в двух десятках шагов, от окраины показалась фигура серая, неопределенная. Шпала вздохнул: «Что ж, практика всегда более или менее отлична от идеала. В ней постоянно что-нибудь, да не так, и кто кого перешибет! Во всяком случае, у него есть шанс завязаться, а там видно будет.» За шаг до встречи Шпала прыгнул на соседнюю колею и ударил парня с левой боковым в челюсть, возопив при этом: «Ах, ты вот где!» Это была военная хитрость, которой его научил недавно вернувшийся с «короедки» двоюродный брат: легче всего сбить человека с толку во время нападения внезапным возгласом типа: «Я тебя узнал!» или «Так ты еще здесь!»… И пока он будет соображать, почему именно его узнали и почему конкретно он должен находиться сейчас не здесь, а где-то еще, тут-то на него легче всего и напасть! Витьке показалось или так было на самом деле, что он почувствовал хруст, шелчок от лопнувшей под кулаком ткани. Верхняя губа развалилась на две.
Парень не упал, но, бросив дипломат, схватился обеими руками за лицо, из-под пальцев у него показались красные капельки.
— Мне надоело ждать, — не давая опомниться, кричал между тем Витька, — снимай куртку! Снимай козел, я кому сказал! — И он с силой потащил роскошную нейлоновую куртку со спины незнакомца.
— Ты что же, подонок, делаешь! — раздалось ему в спину.
Витька рывком обернулся. Железнодорожник был от него метрах в двухстах и ширял в воздух кулаками. «Успею!» — решил Шпала и, обернувшись к стиляге, вытряхнул его из куртки. Когда терпила оторвал руки от лица, все оно было залито кровью. Попало и на Шпалу и на злополучную куртку.
— Часы! — отрывисто рявкнул ему в лицо.
— Лови, держи его!
Душераздирающий крик сзади заставил Витьку обернуться. Ему показалось, что служитель стальных магистралей уже метрах в 20 от него, так силен был крик. Железнодорожник был от Шпалы еще на значительном расстоянии, но бежал к Шпале во всю мочь с булыжником в руке. Витька, забыв про часы, кинулся бежать, слетел с насыпи и пустился было по диагонали. Как вдруг совсем рядом кто-то неожиданно рявкнул: «Стой!» Он обернулся и едва уклонился от летящего в голову булыжника. Это пришел в себя стиляга. Он уже запустил в Шпалу следом еще два подряд и орал не своим голосом: «Стой!». Витька метнулся было дальше, но увидел, что навстречу ему от поселка бегут люди и впереди уже довольно близко, с расставленными наподобие сетей руками, тот серый человечек. Метнулся назад, оттуда подоспевал железнодорожник. Рванулся от дороги и увидел, что впереди колючей проволокой забор. А камни все сыпались, сыпались под ноги. Кольцо сжималось. Шпала кинулся назад, прямо на стилягу. Тот опешил, прыгнул в сторону с увесистым булыжником в руке, и Витька, проскочив от него в метре, едва не поскользнувшись на крови, со всех ног, рискуя сломать голову, понесся на максимально возможной скорости к прибрежным кустам. Казалось, камень вот-вот расколет ему затылок. Ветки ив били его по лицу, а он, напролом, едва успевая встречать их руками, ломился вперед. Не заметил, как оказался вдруг в ледяной, обжигающей воде, — он просто вывалился в реку из густых кустов, судорожно забил руками, задрыгал ногами и, поняв, наконец, в чем дело, поплыл.