— Это что за художество? Завтра же сбрить, и чтоб впредь я их на тебе больше не видел!
Так пришлось Шпале начать самостоятельную парикмахерскую жизнь. С тех пор с Александром Сергеевичем он не имел более никогда ничего общего. Это было тем более обидно, что, завидуя его бакам, старшеклассники начали повально втихушку подбриваться и зарастали наперегонки все мерзостней, а он теперь ходил, как дурак, бритый! Отыгрался Витька лишь во время летней практики. От постоянного бритья волосы к тому времени у него уже огрубели и прорезались не только на щеках, но везде от глаз до плеч, слившись с давно уже дремучей растительностью на груди и спине. Он бросил бриться и, несмотря на протесты учителей, усмотревших в этом поступке симптомы политической незрелости и поклонения западным рок-идолам, зарос как папуас.
ГЛАВА ВТОРАЯ (продолжение)
Промасленные негры и общественные сопротивления, подрыв оборонной мощи страны.
— Тогда знаешь что, — повторил Чава, — тогда сделаем так: на Курск нам ехать в любом случае надо. Кто знает, как на этих полустанках электрички останавливаются? А туда доберемся, пойдем в дом отдыха локомотивных бригад. Наши ребята до Курска поезда гоняют, а там перецепляются и обратно на Икск. Дождемся какой-нибудь бригады и с ними махнем.
— А возьмут?
— Должны, машиниста, у которого я стажировался, все депо знает.
— Ну, до Курска, так до Курска, дядю ведь все равно проехали!
Тут обнаружилось, что Чава, как честный советский машинист, прихватил своему дядюшке гостинец. В его матерчатой сумке оказался огнетушитель вина. Как он к месту пришелся, жаль закуски нет! Разделили гостинец на двоих, пустую бутылку жахнули о проходящий мимо по своим электрическим делам столб, и скоро по жилам побежало благостное тепло. Путешествие сделалось даже приятным! Они сидят в кабине, а мимо проносятся поля, перелески, хутора.
— Ши-р-рока стр-рана моя р-родная, — грянул патриотически Витька, — много в ней лесов полей и р-р-рек!!!
— Много в ней убогих и калек, — предложил Чава свой вариант.
На станции Прохоровка поезд все же остановился, пропускали пассажирский. На платформах состава появились какие-то ребята. Лазали, чего-то высматривали. Витька с Чавой предусмотрительно слезли с товарняка и сели на него вновь, лишь когда поезд тронулся. После вечерней свежести в кабине совсем разморило. Уже стемнело, мимо пролетали редкие и отдаленные огни. Пели песни: Тебе мерещится, что водка плещется, закуска бегает вокруг стола. Про тетю Надю, к которой на параде подошел молодой комиссар, и ей от этого