— Ну, фрукты! Куды собрались-то, с такими сидорами? Не раскулачивают ведь! Чай, не этапом на Воркуту гонят. («Чай» — это было приобретение с Волги. Витька старался разговаривать с народом по-простецки!) Не на зону же, в ар-ми-ю! На кой хрен там вещи? В дорогу паек дадут, а что останется, все равно старики отметут.
— Не твоя забота. Много вас таких — шустрых. Сам-то че хапаешь!?… — послышалось в ответ.
— А я, мужики, с ночи. Нежданно-негаданно. И заберут, то ли нет — не знаю. Потому жрать хочу, как собака и поспать не мешает.
— Хочешь, дак попроси, а неча руками шапать!
— Дак у вас попроси, а вы еще, чего доброго, и откажете.
— То наше дело!
— Не, мужики. Мы ж в Советской стране живем! Потому — дело у нас обЧее… и вещи тоже. «Один за всех и все за одного!» — наш девиз.
— Ага, раскатал губу, держи карман шире…
— Короче, земляки, давайте без скандала! Ехать нам вместе, и служить, ебена мать. А мы, из-за каких-то паршивых харчей, в самом начале ссориться будем.
— Вот и не нарывайся на скандал, и хипижу не будет!
— Ах так! Ну тогда экспроприация экспроприаторов! Объявляю ультиматум: скиньтесь пожрать, иначе бедные будете. Сам не справлюсь, дак приведу щас несколько рыл. Перетрусим все шмотки, выбьем деньги какие есть — вас это устраивает?
«Земляки» повозмущались насчет тона просьбы, проявили воинственный пыл, демонстрируя готовность постоять за частную собственность, но пожрать скинулись.
— Вот и чудненько! — комментировал Витька, уминая курятину вперемежку с салом, — кулацкое восстание подавлено! Недобитые Антоновцы скрываются под нарами. Народ и партия вновь едины! Во имя Родины вершат свои дела, село для города и город для села! Может и я когда кому в чем помогу. Мы ж держаться друг за друга должны. Выручать. В армию все ж таки канаем! А насчет просьбы, слухайте сюда анекдот! Стучится один хмырь к бабке в избу. Говорит: «Дай, Бабуль, воды напиться. А то так жрать охота, что и спать не где!» Она ему отвечает: «Вас пусти, вы потом еще и подпрашивать начинаете!» «Да не, милая, какой с меня ебарь? Кожа да кости! Мне б хоть в коридоре на соломке!» Сжалилась старуха, пустила бродягу. накормила, баньку истопила. Вот мужик попарился, поел, выпил. Сидит, в зубах щепкой ковыряется, да и говорит: «Бабк, а бабк! А что ты там насчет ебли-то говорила?» Покончив с делом, Шпала заснул и проспал часа два, пока его не растолкали.
На улице, где размещались городские, весь разношерстный ебучий народ стоял в одной большой шеренге. Шла перекличка. Витька с «будильником» пристроились с боку. Ему вначале не давали спать по поводу подметания плаца, он сначала издевался, а потом велел передать, что следующему, который его разбудит, он набьет без базара рожу и проспал.