— Хорошо! — Станислав, только что умывшийся, потряс головой, разбрызгивая капли. — М-да. Старцев пьет «Старку», — скаламбурил он.
Сергей был прямо-таки счастлив. Все тревожные мысли последних дней, словно материализуясь в тяжелый груз, навалились на него. И хрупкие молчановские плечи казались ему теперь надежней и сильней, чем собственные, на которые он привык надеяться во всех случаях жизни. Нет, здорово, что он наконец здесь!
— Ну?
— Ага.
— А что небритый?
— Некогда было. Да и нечем.
— Как так?
— Сутки сидел в лесу.
— Почему?
— Ты знаешь, что такое авторотация?
— В самых общих чертах. В общем… когда у вертолета или самолета отказывает мотор, лопасти винта ставятся под определенным углом к набегающему потоку воздуха и создается как бы тормозящий момент. А что?
— Благодаря этой авторотации я с тобой тут «Старку» пью. Думал — каюк.
— Что случилось-то?
— Летел я сюда на вертолете, понимаешь? На МИ-1, что к вашему буровому тресту приписан. И при посадке сдох мотор. Как приземлились — чудо. Треснулся башкой об что-то — пощупай-ка шишку. Плюхнули прямо на поляну. Пока связались, то да се… А теперь — сорок соболей, сорок нитей жемчуга, сорок бочонков браги! Вот! — Он выхватил откуда-то из-под себя газету. — Читай, Сергей Ильич Старцев. Взял прямо из экспедиции.
Вот это да! На третьей странице. «Пугаясь собственной тени». И подписи: «С. Старцев, начальник нефтедобывающего участка, С. Молчанов, наш спец. корр.».
Сергей мельком взглянул на Молчанова — тот, улыбаясь, смотрел на него.
«Самое интересное в том, что руководство управления в принципе не отрицает необходимость повышения качества ремонта скважин. Но подозрительно платоническое это «за». Еще бы, истина не требует доказательств. Но в то же время с завидной последовательностью, достойной лучшего применения, в частных беседах, на собраниях бригад подземного ремонта доказывается преждевременность и даже… вредность гарантийного документа.
Нефтепромысловое хозяйство — вещь очень хлопотливая, здесь еще велик элемент случайности, зависимости от природных условий. Как говорят сами добытчики, скважина — это тебе не кастрюля, внутрь не заглянешь. Но ведь есть свои закономерности, на которых базируется гарантия и без которых немыслимо любое производство!»
Сергей начал тщательно и придирчиво вычитывать каждую строчку, охватывая каждую фразу целиком, даже шептал что-то про себя, как бы кристаллизуя смысл и направленность выводов.
«Дело даже не в самом гарантийном паспорте как в документе именно такого толка, как предлагает его один из авторов этих строк. Мы делаем упор на ответственность, роль которой неизменно велика вообще, а в последнее время — в частности. Об ответственности моральной и материальной. Известные высказывания В. И. Ленина не оставляют сомнений на этот счет. Промысел — не цех (в буквальном смысле слова), но он — административно-производственная часть предприятия. Так почему же в цехе рабочий несет полную ответственность за свой участок работы — за качество, объем сменного задания и т. д., а в добыче нефти этот закон разжижен до предельного либерализма? Атрофируется чувство рабочей гордости, хорошего самолюбия. Скажи мастеру-подземнику, что отремонтированная им скважина встала через неделю после ремонта — он и ухом не поведет: ведь платят-то за количество ремонтов. Это ли не нелепость?»