— Шефская помощь, Станислав? Ретивое взыграло?
Он обернулся. Дина, в сером грубом свитере крупной вязки, пряча подбородок в широкий ворот и затаив улыбку в уголках своих теплых глаз, смотрела на него. Коротенькое пальто из искусственной кожи было наброшено на плечи.
— Перекурите, спецкор.
И вдруг кровь бросилась Станиславу в лицо… Он, пробормотав что-то, торопливо отвернулся, чтобы не выдать своей растерянности. «Это еще что такое, Стас? Ну, ну, старина…»
Потом завязался общий разговор. Станислава «раскрутили», — он стал рассказывать о Сибири, о своей редакции, о знаменитых писателях и артистах, с которыми доводилось встречаться, об однокласснике, в тридцать лет ставшем подполковником и несшем службу сейчас на космодроме. Любка слушала его с неподдельным восторгом, упав грудью на стол. А Станислав болтал без умолку, с удивлением отмечая про себя, что может, оказывается, увлекать других. И боковым зрением чувствовал взгляд Дины, усевшейся на подоконник, — она смотрела на него задумчиво-ласково, как на большого нескладного ребенка.
— Интересно-то как! — вздохнула Любка, вставая: надо было идти на скважину. И уже от двери крикнула:
— Спасибо вам, Станислав Павлович! Утрем нос третьему промыслу, у них в жизнь такой газеты не было!
— Что это с тобой, Станислав? — спросила Дина, улыбаясь и так же пряча подбородок в воротник.
Они стояли на крыльце участка, прислонившись к перильцам. Мимо по автостраде мчались вереницы машин. Апрельский день выдался серенький, сонно, надоедливо сыпался с неба дождь. Молчанову стало неуютно.
— Что — «что?» А-а, растрепался — это имеешь в виду? — Станислав усмехнулся. — Со мной это бывает. — Он стал протирать очки… Не мог же сказать он ей, что ее присутствие выбило его враз из колеи. Что она нравится ему так, как не нравился еще никто в его не очень-то складной, суматошливой жизни, в которой, казалось, так и не найдется времени, чтобы подумать о себе. Он надел очки и с внезапной решимостью, в упор, взглянул на нее, одновременно злясь на самого себя: тоже мне, газетчик, рвет подметки на ходу… Дина так же открыто смотрела на него — она умела глядеть именно так — с легкой полуулыбкой, так неожиданно мило трогающей крупные губы и уголки слегка оттянутых к вискам светло-карих глаз. В следующий миг лицо ее посерьезнело, она чуть подалась к нему.
— У тебя неприятности?
— У меня их не бывает, — весело отозвался Молчанов. — Я слишком оптимист, Диночка.
— Легко тебе живется.
— Недавно я не совсем удачно приземлился на вертолете. Пилот вышел, посмотрел на повреждения и говорит: не горюй, друг, все это мелочи жизни.