— Ты что, папа? — поинтересовался Санька, не отрываясь глазами от поплавка.
— Норка ворует твою добычу.
— А ты наблюдаешь, как это у нее получается?
— Да нет, воюю по мере сил… — Петр Андреевич поднялся, подобрал прыгающих у черничника плотичек. Донеслось недовольное фырканье. — Последними словами ругается норка, — рассмеялся Петр Андреевич. — Слышал от кого-то, будто она свежей рыбы не ест, запасает впрок, дожидается, когда с душком будет…
Санька к разговору не подключался. Некогда было: все выдергивал да выдергивал крупных плотичек. Петр Андреевич оборудовал свою новенькую удочку и встал на край скалы невдалеке от Саньки:
— Посмотрим, как работает твой подарочек…
А через минуту он метким броском отправил в каменную лунку первую плотичку, потом вторую, третью, пятую… Глянув в его сторону, Санька уже не обнаружил на отцовском лице прежней «мировой скорби». Отец был таким, каким привыкли видеть его — подвижным, увлеченным, азартным. Он весело приговаривал:
— Благодарю, товарищ лейтенант, уловистую вы мне удочку преподнесли!.. Этак мы всю плотву выловим и сопредельному государству ничего не оставим…
Легкие на помине, появились на озере и представители сопредельного государства — от противоположного берега бухты, до которого было метров пятьсот, глухо постукивая мотором, отчалила лодка с двумя пассажирами.
— Часы можно проверять — всегда в восемь выходят эти рыбаки, — сказал Петр Андреевич и посмотрел на часы: — Точно, как в аптеке… В ста метрах от границы сети у них стоят… Это, можно сказать, родственники — тесть с зятем. Скандалисты оба редкостные — вот слушай, сейчас они ругаться начнут.
Мотор чихнул простуженно и заглох. Лодка на веслах медленно развернулась кормой к колышку, ясно различимому и с нашего берега. Один из рыбаков, более молодой, осторожно подгребал, другой, взявшись за верхнюю тетиву сети, подымал ее из воды. Сначала послышалась негромкая воркотня, потом тот, который подымал сеть, резко повернулся к гребцу и разразился длинной тирадой. Гребец огрызнулся коротко и зло.
— Начинается! — весело подытожил Петр Андреевич.
Почти все время, пока рыбаки вытряхивали сеть, перебранка между ними не затихала. Несколько раз молодой рыбак демонстративно бросал весла и, сердито выругавшись, поворачивался спиной, сидел так минуты две-три и после уговоров тестя нехотя брался за весла. Рыбы они натрясли порядочно. То ли хороший улов тому причиной, то ли иссяк запас бранных слов, но к концу выборки сети перебранка стихла, и рыбаки разговаривали довольно мирно.
Когда лодка развернулась и, постукивая мотором, направилась к своему берегу, Петр Андреевич начал сматывать свою удочку: