Капитан Чубатый и Бабакулиев затоптались на месте, закашляли дружно в кулак.
— Я понимаю… вы уж простите… мы по-солдатски, — хрипло сказал капитан, — но ребята от души старались… Если что не так, вы извините.
— Что вы! Что вы! — всплеснула руками Таня. — Я так вам благодарна, если бы вы только знали! Это наш первый дом… у нас еще никогда не было своего дома, своего стола, своих табуреток… Вы не глядите, что я реву… это так… это от радости.
Капитан и Бабакулиев воспрянули духом. Они обрадовались, как мальчишки, и шумно потащили Таню на кухню.
В домике было две комнаты и кухня — гордость капитана Чубатого. Здесь стояли надраенные алюминиевые миски, кастрюли, медные котелки, ложки, вилки, изящные пиалы, большой, ярко расписанный цветами чайник. И главное — плита, замысловатая, со множеством дверок, вьюшек, с очагом, чтобы жарить шашлыки — на кованой решетке лежали длинные шампуры. Не плита, а целый агрегат.
— У меня старшина такой печник, на весь округ знаменитый, так и норовят переманить, — добродушно хвастал капитан, — и столяр у меня есть, краснодеревцем до службы работал. Золотые руки. Он вам стол сделал письменный. Вот здесь, глядите.
Он провел Никиту и Таню во вторую комнату, которая, по замыслу, должна была служить столовой и кабинетом одновременно.
Стол был по-настоящему, без всяких скидок, хорош! Современный, легкий, с желтоватой, отполированной, но не покрытой лаком столешницей.
— Нравится? Хорошо, правда? — капитан заглядывал ревниво в глаза.
На столе стояли два черных, нарочито грубо кованных железных подсвечника, каждый на две свечи.
— А это как? Здорово, правда? — спрашивал капитан.
Никита взял один из них в руки, ощутил приятную его тяжесть, оглядел. Профессионально, с большим вкусом сделанная вещь. Он недоверчиво поглядел на капитана.
— Может быть, скажете, это тоже ваши ковали? — спросил он.
Капитан просиял, на его упругом, румяном, как яблоко, лице было столько гордости, что Никита еще и подыграл ему:
— Это уж, капитан, слишком! У вас тут КПП или филиал Мухинского училища?
— Точно! — закричал Чубатый. — Вот и Федотов спит и видит училище Мухиной. Он как узнал, что вы к нам из Ленинграда, так все свободное время из кузни не выходил. Люди, говорит, из такого города, засмеют небось мои поделки. Он после службы в это самое училище собирается. Художник!
— И хороший, — сказала Таня. — Я СХШ окончила, среднюю художественную школу при институте Репина, так что разбираюсь немного.
— Ну, подвалило Федотову счастье! — обрадовался капитан. — Теперь он от вас не отойдет. Он теперь у вас вроде пажа будет, для него удача огромная — со знающим человеком посоветоваться.