Его унесла. Эти слова пришли к нему неизвестно откуда.
Джессалин попросила его повторить сказанное.
Она внимательно слушала, часто моргая, как будто с трудом могла разглядеть его лицо.
– Папин инсульт был спровоцирован нападением полицейских. У нас есть свидетель. Мы будем выдвигать обвинения в суде.
(Что значит «мы»? Никто из Маккларенов ничего про это не знает.)
– Но почему… они так поступили? – Голос ее дрожал. – Твоего отца… Уайти… его же все… – Кажется, она хотела сказать «любили».
В глазах стояли слезы. Том ненавидел себя за то, что причиняет матери боль, но ничего другого ему не оставалось.
– Потому что они глупы и невежественны. Потому что они расисты. Они остановили этого индийского врача, посчитав его черным. Отец попробовал вмешаться, и тогда они напали на него.
Том взял мать за руку и крепко сжал. Какие холодные тонкие пальцы! Джессалин сильно похудела за несколько недель, и его это удручало.
– Они не знали, с кем имеют дело, мама. Что перед ними Уайти Маккларен. Не забывай, он был мэром очень давно.
– Но почему… почему они его мучили?
Это было все равно что урезонивать ребенка. Том терпеливо повторил, что Уайти притормозил на автостраде, чтобы вмешаться. Он увидел, как двое полицейских избивают смуглого индийца на обочине. В результате он спас ему жизнь.
– Азим Мурти – врач в больнице Сент-Винсент. Он родился в Индии, в Кочине. Он сказал, что выступит на суде нашим свидетелем. Если и когда мы обратимся в суд.
Волосы матери, когда-то гладкие и блестящие, чудесного рыжеватого отлива, потускнели и были зачесаны, даже зализаны назад, подчеркивая череп. На бледном лице выделялись расширенные слезящиеся глаза. Сын вдруг почувствовал страх перед этой женщиной, страх и отвращение, пусть даже мимолетное.
Она умоляла, протестовала.
– Уайти… он бы не захотел скандала, Том. Это будет так ужасно выглядеть в газетах… по телевидению… так постыдно. Сам бы он назвал этих полицейских «горячими головами»… он всегда находил им оправдания. Ты забыл? Бедный Уайти! Он так не хотел идти в политику. Им манипулировали люди, которых он считал своими друзьями. Они говорили: «Уайти, полицию надо ставить на место», а он им отвечал: «У нас связаны руки. Мы имеем дело с очень мощным профсоюзом, который любого мэра поставит на колени. Мне не хватает мощной политической базы, чтобы дать им бой, иначе я бы это сделал, уж поверьте». Иногда он плакал у меня на руках. Ой, что я говорю? Ваш отец был отважным человеком. Ему было о чем волноваться. Его считали сильным и властным, даже не подозревая, как он боялся проиграть. Его страшили судебные иски, в результате которых платили налогоплательщики из своего кармана, а полицейский департамент ни цента…