С одиннадцати лет София привыкла хмурить красивый лоб. Сейчас белых морщинок почти не видно, но они уже не пропадут бесследно.
А вот морщины на лбу у Джессалин в последние месяцы проступают все отчетливее.
Материнское сердце полно желания вобрать в себя возбуждение и озабоченность дочери, свести их к нулю.
Прибрав в кухне, они решают одеться потеплее и погулять по участку при лунном свете.
Джессалин берет с собой фонарик. Большой фонарик Уайти, десятилетиями лежащий на полочке у кухонной двери.
Снег успел подтаять и снова замерзнуть. Морозный недвижный воздух. Уже не вспомнить, когда она последний раз вот так прохаживалась с любимой младшей дочерью, рукавица в рукавице.
Снег хрустит под ногами. Они спускаются по склону к подмерзшей речке. К маленькой пристани, которую Уайти почему-то называл «новой», хотя ей по меньшей мере лет десять.
– Том считает, что несколько недель назад кто-то устраивал здесь кемпинг. Сейчас, конечно, никаких следов уже не видно.
– Кемпинг? Здесь? Я сильно сомневаюсь.
Востроглазая София с ее скептицизмом ученого! Мать ее обожает.
Дочь забирает у нее фонарик и светит под ногами. На снегу видны следы какого-то животного. А чуть подальше, на треснувшем льду, валяется окровавленный комок то ли меха, то ли перьев. Все, что осталось от жертвы хищника.
София рассказывает матери, чем она занималась в научном институте последние два года: сначала вкалывала мышам раковые клетки, а потом вводила химикаты, блокирующие развитие опухолей.
– Я скучаю не столько по проекту «Люмекса», сколько по бывшим коллегам. По-моему, они все ненавидят то, что делают, но… это же «наука», она приносит результаты. Я рада, что нашла другую работу, которая сравнительно неплохо оплачивается. Думаю о том, чтобы вернуться в аспирантуру. В моей области все так быстро развивается. Если не шагать в ногу, то можно быстро отстать.
– Как ты можешь отстать… в твоем возрасте? Это же невозможно.
– Все меняется за несколько месяцев, а то и недель. В любом возрасте можно отстать.
Да. Джессалин с ней молча соглашается.
София говорит как-то рассеянно, словно думает о чем-то другом.
Матери хочется задать пару вопросов, но не в ее правилах влезать в личную жизнь.
– Твой отец порадовался бы, узнав, что ты возвращаешься в аспирантуру. Правильное решение потратить деньги, которые он тебе оставил.
Зря сказала. Правильное решение потратить деньги… звучит грубовато и слишком откровенно.
– Думаешь, папа этого хотел? Чтобы я вернулась в Корнелл?
– Я думаю, да.
Это слова ободрения, а не ложь. Джессалин не умеет лгать – ни своим, ни чужим.