Но через секунду его уже нет, и ты остаешься одна.
Их каюту никто не убирает. Джессалин, не терпящая беспорядка, сама заправляет койку, а разбросанную одежду мужа приспосабливает на столике. Мокрые полотенца развешивает в ванной размером с телефонную будку, на узенькой решетке, кое-как спрятанной за створками из прозрачного пластика. Она очищает раковину с помощью использованных салфеток и протирает зеркало, которое Хьюго постоянно забрызгивает. Вот тебе и оборотная сторона близости. В минуты слабости Джессалин спрашивает себя: Ну и зачем ты снова вышла замуж? Чем плохо тебе было одной?
В каюте они постоянно сталкиваются лбами. Хьюго смеется:
– Дорогая, я думал, что ты там, а ты, оказывается, здесь!
На что следует ответ:
– Ты уверен, что у тебя нет двойника? Только развернусь, как передо мной ты.
День и ночь качка. Кажется, только прекратилась, и вот опять, вверх-вниз. Меняются только мощь и ритм, в каком-то смысле это убаюкивает.
Хьюго не обращает внимания даже на сильную качку, а Джессалин реагирует на любую.
Приключение! Вот к чему пришла моя жизнь.
Но я счастлива. Я ожила.
Каждое утро пассажиры спускаются с корабля в прыгающие на волнах лодки, названные в честь галапагосских существ: «Морской лев», «Морская черепаха», «Дельфин», «Игуана», «Фрегат»[55], «Альбатрос», «Пеликан», «Баклан», «Обезьяна-ревун», «Олуша». Пассажиры выстраиваются в очередь, как дети в лагере или как заключенные в тюрьме, чтобы получить спасательные жилеты и стеки. Лодки подпрыгивают, болтаются туда-сюда точно пьяные. Бурлящий океан заслоняет от тебя небо. Пассажиры отчаянно цепляются за борта побелевшими от напряжения руками, стараясь не выдавать смертельный страх. Джессалин пытается смеяться, хотя у нее перехватывает дыхание. Она себя успокаивает, что ей ничего не грозит, Хьюго не привез бы ее в место, сопряженное с серьезной опасностью. Слишком он ее любит.
Гид показывает пальцем: плавники! Пассажиры устремляют взгляды на черные плавники, бороздящие волны.
Акулы. Может, детеныши.
Люди снимают их на камеры и телефоны.
Бывают ли на Галапагосах во время таких экспедиций фатальные инциденты? – спрашивает у гида один из настойчивых пассажиров. Смуглый гид лет сорока, кажущийся наполовину индийцем, наполовину азиатом, отвечает с вежливой улыбкой, что инциденты случаются, но нет, не фатальные, если туристы соблюдают правила.
Нет. Если.
Двусмысленный ответ, полагает Джессалин. Но остальные, кажется, так не считают. Они услышали только слово «нет».
Хищник – жертва, выживание – вымирание.
На Галапагосах это четко разделено. Ты или хищник, или жертва. Если не выживешь, то вымрешь. Ты лишен того, что в других местах называют «свободой воли», тобой руководит инстинкт или генетическая память.