– Вот так всегда: живешь себе, живешь, думаешь, что знаешь о себе абсолютно все, тихонько радуешься тому, что такой весь из себя замечательный, но потом приходит какой-то умник и тут же находит в тебе серьезные недостатки. Причем, что самое поганое, почти всегда оказывается прав. Вам не кажется, что это несправедливо, коллега?
Барон, недослушав, оглушительно взревел, наверняка распугав своих немногочисленных уцелевших зомби. После чего сорвался с места и со всей доступной скоростью ринулся в атаку.
Взглянув на его перекошенную морду, в которой уже давно не осталось ничего человеческого, я совсем погрустнел. И, выставив ему навстречу весь свой зубасто-клыкастый арсенал, все-таки не удержался и добавил:
– К сожалению, справедливость, как и правда, теперь – чрезвычайно редкое явление. Хотя для того, чтобы узнать причину этого, достаточно просто взглянуть на свое отражение.
Если нечего сказать, промолчи. Не давай собеседнику повод заподозрить тебя в глупости.
Мастер Люборас Твишоп
Мы столкнулись почти в центре раскуроченного холла, неподалеку от мертвого голема. Барон налетел, как гигантская ворона – с шумом, воем, хриплым клекотом.
Я успел только отшатнуться, избегая когтей одной его лапы, как тут же получил мощный удар под дых другой. Затем что-то острое с силой обрушилось на мой затылок, едва не задев левый задний глаз. Яростно замолотило где-то в районе верхних лопаток – как раз там, где у меня ужасно чесалась шкура. Наконец больно клюнуло в темечко и угомонилось, когда я выяснил-таки, что там за гадость стучит мне по позвонкам, и поймал живущий собственной жизнью хвост барона, тут же намотав его на один из своих кулаков.
– Плохая собачка, – изловчившись, погрозил я недовольно сопящему личу оставшимся свободным средним пальцем. – Или ты – ящерка?
А затем, улучив момент, от души засветил ему в нос.
– Будешь знать, как обижать хороших дядей-некромантов! Фу!
Барон утробно зарычал и отшатнулся, пытаясь высвободить из захвата важную часть своего уродливого тела. Резко дернулся, чуть не подпрыгнул, пропустив хвост между задних лап. Наконец решительно повернулся ко мне лиц… то есть мордой, и, все еще пятясь, угрожающе рявкнул, надеясь, что это меня устрашит.
Но фигу – я вцепился в добычу намертво. Уже двумя средними руками. А затем еще и подался назад, надеясь, что упершийся лич поскользнется на склизком полу и потеряет равновесие.
Он в ответ обозлился еще больше и так громко скрипнул зубами, что издалека, наверное, могло показаться, что тяну я его с редкой жестокостью вовсе не за хвост. А потом до господина барона дошло, что таким образом он «канат» на себя не перетянет. И довольно быстро в его дурную голову все-таки пришла «светлая» мысль о том, что достаточно откусить мне лапы, и проблема исчезнет сама собой.