Я тяжело вздохнул.
– Просто я все еще пребываю в сомнениях и до конца не уверен, насколько вы причастны к этому делу.
– Вот даже как? – пренебрежительно усмехнулся его сиятельство. – Но я ведь тоже вхожу в Совет, имею доступ в академию. Смею надеяться, что достаточно умен. Имею неплохие таланты в области пространственной и воздушной магии… Мне, кстати, интересно, почему вы остальных членов Совета сюда не пригласили? Если уж подозревать, то всех!
– Остальных мы уже успели проверить, – невозмутимо откликнулся кто-то из насмов, о которых все почти забыли. – В последние пару недель только вас не было в городе, поэтому вы и были приглашены сюда.
– Чудно! – с наигранным воодушевлением воскликнул де Регилль и всплеснул руками. – Мне теперь что, перед вами оправдываться?! Только из-за того, что какой-то юнец посчитал меня организатором непонятного заговора?!
– Не нужно ни перед кем оправдываться, – мурлыкнула молчавшая до этого Хисса. – Просто просмотрите одну небольшую запись. Господин ректор, вы не активируете артефакт?
Слегка растерявшись от неожиданности, магистр все же сообразил, что он него требуется, и поспешил сжать чуть ранее отданную насмешницей следилку. Над которой, едва сработал рунный ключ, возникло изображенное крупным планом надменное лицо отпрыска господина наблюдающего, а затем зазвучал и высокомерный голос:
– И ты тут, Невзун… Снюхался с этими падальщиками, да? Небось, обломали тебе зубы наши старшие? А теперь примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг них уже на пару?
Чуть позже тот же голос, только истерично-ненавидящий взвыл:
– Темные твари! Уничтожу вас всех! Давить вас надо было еще тогда! Убийцы! Упыри!..
После чего изображение сразу сменилось, и вместо молодого графа возникло совсем другое лицо – обреченное, уставшее, но полное такой уверенности в своей правоте, что от сочетания с тем, что говорил светлый, становилось жутко.
– Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Знает нас. Видит регулярно и изучает наши ауры. Для ректора он слишком хорош, хотя… я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он приглашает лишь тех, кто больше других способен к темному искусству…
Шипение и кратковременный обрыв записи.
– Темных осталось слишком мало. В Сазуле война – нежить и все такое… Армия уже не справляется, окраины обезлюдели, крестьяне бегут, причем не только из Сазула… Настоящих некромантов, как сам видишь, больше нет. А мы можем хоть что-то… хоть за это и приходится дорого платить…
Еще раз шипение и еще один обрыв, за которым не слышно моего голоса.