– Вы кто? – нагло спросил первый, гарцующий на чёрном жеребце.
– А кто спрашивает? – интересуюсь у всадника, затягиваясь и выпуская клуб дыма.
– Я барон Вартас! Командир корпуса непобедимой торнийской армии!
– Кем непобедимой? – спрашиваю всадника.
– Что? – растерялся барон.
– Кем непобедимой, спрашиваю? Кто побеждать пытался? Имена, фамилии, даты!
– Ты что, в моих словах сомневаешься?
Я удивлённо оглянулся на соратников:
– Я разве сомнение выразил? Я уточняю вопрос с вашим громким заявлением, кем ваша армия непобедима? А то мало ли, каких заявлений наделать можно. Я вот тоже могу заявить, что наша армия непобедима.
– Кем же? – явно выбитый из колеи спросил барон Вартас.
– А никем непобедима! – радостно сообщил я дворянину. Зрожи не смогли победить. Нечисть в Снэге не смогла. Всю перебили. Плюс ещё эны из Энийского леса. Потому с нашим статусом непобедимости вопрос понятен. Вернёмся теперь к вашей непобедимости. Итак, с кем вы имели честь воевать?
Барон заёрзал в седле, и беспомощно оглянулся назад. Потом воспрял, и напыщенно ответил:
– Все знают, что торнийская армия непобедима! Потому на нас даже не пытался никто напасть!
– Напоминает анекдот про неуловимого Джо.
– Какой анекдот? – опять растерялся барон.
– Очень смешной, – радостно сообщил я всаднику. – Когда говорят, что Джо неуловим потому, что его не ловит никто!
Яг оглушительно захохотал, заставив вздрогнуть всадников. Я невозмутимо принялся выбивать трубку.
– С кем я беседую? – вновь повторил борон.
– А я разве не представился? Герцог Мораты, граф Пустоши, барон Лерена и Барума Серж Белогор к вашим услугам, – я картинно раскланялся.
Торнийский барон даже малость взбледнул. То ли от ярости, то ли от страха. Но вид при этом имел надменный и даже где-то напыщенный.
– Герцог! – начал он, – Если вы сдадитесь и сложите оружие, то мы передадим вас маршалу Зару и обещаем справедливый суд!
– Я?! Сдамся?! – я изобразил удивление: – Барон! Я на своей земле, кому мне сдаваться? Но если вы сейчас сложите оружие, развернётесь и поскачете в свой Торн, я обещаю, что со своими десятью тысячами бойцов не буду вас преследовать!
– Десятью тысячами? Нас преследовать? – расхохотался Вартас, – Да мы вас уничтожим!
Конная лава перешла с шага на рысь, и хлынула к нашему гуляй-городу, огибая его справа. Слева у товарищей кавалеристов начинался холм, на который забраться на лошадях было проблематично из-за крутизны. Я смотрел на пока непобедимую торнийскую армию, и готовился показать первый сюрприз – наши арбалеты. За триста метров я дал сигнал, и арбалетчики стали выпускать болты в надвигающуюся лаву. Восемьдесят подвод образовывали строгий квадрат почти по восемьдесят метров на каждую сторону. Через каждые полметра бойница. Итого сто шестьдесят стрелков на сторону. Кто-то скажет – немного, и будет не прав. Небольшое количество мы с лихвой окупили скорострельностью. Стрелки выпускали стрелу, передавали арбалет назад, и тут же получали новый, уже заряженный. Стреляли вновь, и опять арбалет назад, а взамен него новый, заряженный. Три секунды на выстрел. Конница скачет сто метров около десяти секунд. Триста метров – полминуты. А это десять залпов общей сложностью более чем полторы тысячи болтов. Промазать, стреляя по толпе почти нереально. Потому минимум тысяча конников окажется поражена только арбалетными болтами. Так я считал в теории, и не промахнулся, как не промахнулись и мои арбалетчики. После первых же выстрелов торнийские всадники покатились под копыта своих же коней. Несущиеся сзади кони спотыкались о тела упавших. Над полем разнёсся привычный уже вой раненых и умирающих, жалобное ржание коней и вопли ярости нападающих. Не считаясь с потерями, враг рвался к нам.