— Детали обговорим завтра. — Максим встал, положил на стол деньги. В этот момент он остро, как никогда, ненавидел себя. — Сейчас важно твоё принципиальное согласие. Завтра это же время на этом же месте, хорошо?
Дождь кончился. Уже стемнело. Тусклые фонари горели через один. Башни как раз включили вечерний усиленный сигнал, и редкие прохожие стояли, кто распевая гимн, кто просто плача от патриотического восторга. Максим помедлил и оглянулся на окно закусочной. Он ожидал увидеть, как Зогу бьется в корчах, но нет, инженер стоял навытяжку со счастливым лицом и разевал рот. Максим развернулся и пошёл своей дорогой.
Он всё ещё держал свёрнутую в трубочку брошюру, положить её было некуда. Некоторое время Максим по земной привычке искал глазами контейнер-рециклер, а потом плюнул, смял брошюрку и по-саракшиански бросил на тротуар.