— Итак, что с Гортиной? — спросил Минос, когда те вернулись.
— Она процветает, — доложил Эак. — Клеобул пользовался такой ненавистью, что после его смерти гортинцы разбили все его статуи, соскоблили с надписей имя и предали память проклятию, а главное — приняли такие законы, чтобы впредь никто не смог стать тираном. Городом правят выборные архонты; всякого архонта или народного вожака, кого подозревают в стремлении к тирании, народное собрание подвергает остракизму и отправляет в изгнание. Ныне Гортина — самый богатый и могущественный город Крита; даже последний бедняк в ней имеет не менее трёх рабов.
— А что с Фестом? — спросил Минос.
— Руины, — сказал Радаманф.
— Что там произошло?
— Гермипп пользовался такой любовью, что после его смерти фестяне возжелали нового тирана, который так же заботился бы о народе, как Гермипп. Народные вожаки схватились не на жизнь, а на смерть; каждый собрал партию приверженцев; началась кровавая смута. В конце концов один вожак одолел остальных, стал тираном и, подобно Гермиппу, стал расправляться с богачами и раздавать их имущество. Богачи, не дожидаясь, пока их всех перебьют, составили заговор, убили самого тирана и установили жесточайшую олигархию. Они подсылали тайных убийц к популярным народным вожакам, а сами давили и разоряли простой народ, отыгрываясь за времена тиранов. Кончилось это народным восстанием, резнёй олигархов и очередной тиранией. И такое повторялось несколько раз, и каждый новый тиран был хуже прежнего, и каждая олигархия хуже прежней, и с каждой новой смутой город беднел, разрушался и приходил в упадок. Кончилось тем, что гортинцы пошли войной на Фест, взяли его благодаря измене очередного претендента на тиранию, разрушили до основания, ограбили дотла и обратили граждан в рабов.
— После чего, — добавил Эак, — Гортина и стала самым богатым и цветущим городом Крита.
— Теперь вы поняли? — спросил Минос. — Подобно тому как Евримедон из Кносса сделал сограждан соучастниками своих убийств, Гермипп сделал их выгодополучателями своих убийств. Он развратил их, приучил к мысли, что нет ничего дурного в грабеже сограждан, и превратил в преступников — а преступники неспособны создать благоустроенный полис со справедливыми законами, и мы видим, чем всё кончилось. Теперь вы согласны с моим приговором?
— Согласны! — в один голос воскликнули Эак и Радаманф.
Минос ударил золотым жезлом, и тень Клеобула вернулась в асфоделевые луга, а тень Гермиппа с воем рухнула в Тартар.
Вот что рассказывают критяне. Впрочем, все критяне лжецы.