. В пути они находились не день и не два, но вот наконец добрались до места. Найдя временное пристанище, Цзи Ань отыскал своего прежнего начальника и снова поступил в приказ. Впрочем, об этом можно и не рассказывать. Через одного знакомого конвойному удалось приобрести дом, в котором он и обосновался со всей семьей. Как-то они с женой вели разговор о жизни.
— После работы у меня остается много времени, — сказал муж. — Если не заняться каким-нибудь делом, доходов наших надолго не хватит. Мне бы подыскать какую-то дополнительную работенку.
— Я тоже об этом думала, да только ничего не придумала, — сказала жена. — А может, открыть винную лавку? Когда ты будешь на службе, мы с дочкой будем торговать!
— Верно! И у меня была такая мысль!
Конвойный пошел разузнать, как идет торговля у соседей. На следующий день он подыскал и приказчика, парня из чужих мест, который с детства жил в Линьани, промышляя там скупкой и продажей платья. У Чжоу Дэ, или Третьего Чжоу (так звали этого парня, поскольку он был третьим в семье), не было ни отца, ни матери, и жил он один-одинешенек. Итак, Цзи Ань, устроив все нужные дела, выбрал благоприятный день для открытия питейного заведения, и его лавка распахнула двери. Третий Чжоу замещал его в лавке, когда хозяин был на службе, а кроме основной работы занимался еще продажей фруктов возле ворот. Торговали в лавке также жена конвойного и его дочь Цинну.
Прошло несколько месяцев. Чжоу Дэ оказался очень старательным, ни от какой работы не отказывался. Как-то утром Цзи Ань сказал жене:
— Послушай, что я тебе скажу! Только не бранись!
— Что там у тебя?
— Сдается мне, будто наша Цинну в последнее время какая-то странная.
— С чего ты взял? Девочка день и ночь у меня на глазах, я ее никуда от себя не отпускаю.
— Ну, раскудахталась!.. А вот мне кажется, что она перемигивается с нашим приказчиком!
На том разговор и кончился. Однажды, когда отца не было дома, мать позвала дочь и сказала:
— Дочка! Мне надо с тобой поговорить. Только отвечай правду, ничего не скрывай!
— Что случилось, матушка?
— Все эти дни я к тебе приглядываюсь, и кажется, что ты будто бы изменилась, словно затяжелела. Не скрывай от меня, говори начистоту!
Цинну стала отнекиваться, но в ответах то и дело путалась, говорила невпопад, неуверенно, то бледнела, то заливалась румянцем. Мать все это, конечно, приметила.
— Говори правду! — приказала она и, схватив дочь за рукав, принялась внимательно разглядывать со всех сторон. И вдруг все поняла. Сначала заохала и запричитала, а потом стала бить девушку по щекам.