— Я предлагаю тебе дармовую лошадь, а уж выбрать лучшую — твое дело. Если это тебе не по силам, я предложу сделать выбор третьему по храбрости монголу, потому что самый храбрый не идет со мной.
Не желая рисковать, Очинбал хлопнул по спине ближайшего коня.
— Тогда пусть будет вот этот.
— Бери свое седло и следуй за нами, — бросил ему Казар, делая знак Байяру отпустить мерина.
Стоило мужчинам аула увидеть, что один из них забросил деревянное седло на дареного коня, как лихорадка охватила остальных.
Матери плакали. Жены кричали и рвали на себе волосы в бессильной ярости. Дети пели, танцевали или ревели, в зависимости от настроения. Но мужчины, даже те, кто оставался в поселке, широко улыбались и вытирали слезы, настоящие слезы монголов, не плакавших со времен последнего ханства.
Когда через двадцать минут Новая Золотая Орда скрылась из поля зрения тех несчастных, которые не смогли к ней присоединиться, за ней тянулся длинный хвост пыли.
— Теперь мы орда, — хвастливо объявил Ариунболд.
— Скромная орда, — заметил Байяр.
— Но мы уже способны внушать страх, — проворчал Казар.
На каждой ферме, в каждом поселке к ним присоединялись все новые добровольцы. Некоторых прельщало чудесное оружие, других вещи, которые носил сам Чингисхан. Но принимались только молодые и сильные, потому как путь предстоял долгий и трудный.
По дороге хан Казар произвел и первые назначения.
— Ариунболд, отныне ты будешь иметь ранг арбана.
— Наверное, это высокое звание. А что оно значит?
— Ты — десятник, командир десятки.
Ариунболд удивленно поднял брови.
— Так это же почти половина всей орды.
— Пока.
— А кто будет командовать остальными?
— Ты. Дальше десяти я счета не знаю.
— Но кем будешь командовать ты, Казар?
— Тобой.
— Хорошая система, — Байяр улыбнулся, что случалось с ним крайне редко. — А кем буду командовать я?
— Собой.
— В каком звании?
— Этого я еще не решил.
Байяр помрачнел и вдруг чихнул. Теперь он чихал не часто. Чем дальше на юг, тем реже давала знать о себе аллергия. Казар не преминул напомнить ему об этом.
— Во всем был виноват плохой русский воздух.
— Странно, что воздух Костяных Голов оказался полезным для моих пазух.
— Мне незнакомо это слово.
— Так называется внутренность носа.
— Внутренность носа так и называется. Зачем другое название?
— Не знаю. Да меня это и не интересует. Главное, что я стал меньше чихать, потому как рукав одежды Чингисхана слишком хорош, чтобы утирать о него мой нос.
— Чингис убьет тебя за то, что ты пачкаешь его одежды своими соплями.
— Этого я и опасаюсь. Больше такого не повторится.