— Совет не может закрыть глаза на ваше стремление к абсолютной власти. Они относятся к вам снисходительно лишь потому, что вы их единственная надежда в нынешней кризисной ситуации.
— Так значит, с монголами покончено?
— Совет принял решение. Покончено. Остается совсем небольшой вопрос.
— Какой же? — нетерпеливо спросил Комо Дат.
— Необходимо завладеть коммуникационным устройством, которым мы снабдили Казара.
В глазах гнарда вспыхнули злобные огоньки.
— Да. Конечно. Это единственное звено, связывающее нас с ханом и его ордой.
— Режим самоуничтожения включается после первых трех тактов паекского гимна спокойствию.
— Полагаю, мне удастся его насвистеть, — прошипел Дат.
Взяв со стола коммуникатор, он поднес прибор к губам, разжал зубы и принялся втягивать воздух. Звук получился странный, как завывание ветра в сталактитовой пещере, но в нем все же улавливалась мелодия, от которой черный зрачок паека расширился. Пиар испытал неожиданное удовольствие.
Последняя нота долго висела в воздухе, но в конце концов растаяла. Комо Дат выключил коммуникатор и нажал кнопку, приводящую в действие механизм самоуничтожения.
Послышалось шипение, и устройство превратилось в горстку темного шлака на металлическом подносе. Дат стряхнул мусор на пол, поставил на стол пустой поднос, на котором не осталось и следа, и повернулся к Телиану Пиару.
— Дело сделано. Вы можете идти.
Слегка склонив голову, паек бесшумно выплыл из комнаты.
Глава 39. ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА, СВОБОДНЫЙ КИТАЙ
— Мы могли захватить Шэньму, — сказал Ариунболд.
— Возможно, — согласился Казархан.
— Но впереди нас ждут города побогаче, — продолжал Ариунболд.
За ними звякала, цокала и сопела Новая Золотая Орда. Звуки смешивались в глухое ворчание, словно неведомое тысяченогое существо катилось по дороге.
— Мы едем в Пустошь Костяных Голов, — задумчиво бросил Казар.
— Это настоящее название? — удивился Байяр.
— Это название, которое дал хан ханов. Значит, настоящее.
— Пустошь Костяных Голов — хорошее название.
— Мы удобрим ее кровью и мозгами Костяных Голов.
Байяр поежился, ощутив неприятный холодок в спине.
— И черепами Красных Глаз. Как бы ни были отвратительны Костяные Головы, Красные Глаза еще ужаснее. Они похожи на рыбу, которая вышла из воды и заговорила. Рыба не должна ходить и говорить. Это противоречит ее природе.
— А я никогда не видел ни Костяных Голов, ни Красных Глаз, — заметил Ариунболд. — Почему они такие страшные?
— Вместо рта у них червяки, — ответил Байяр, — и один глаз, красный, как у рыбы.
Мысль о таком чудище заставила Ариунболда вздрогнуть. Девять бычьих хвостов, пожелтевших от гобийской пыли, закачались.