– Следовала за своими снами… – мудро отвечала девица.
– А не хотелось ли тебе спать по дороге?
– Что ты! Я желала только дослушать до конца котовий сказ и поблагодарить тебя за забаву.
– Последний вопрос я задам тебе, Змеевна, – Кот потянулся и припал к земле, будто бы готовясь к прыжку. – Что держишь ты в своих руках?
Марна вздохнула, раскрыв ладони. В них поблескивала тонкая змеиная цепь.
– Это подарок моего будущего мужа. Но верно, не придется его использовать. Потому как не покорный раб мне нынче нужен, но верный друг, готовый помочь отыскать терем Полоза.
– Коли так, быть по-твоему, – махнул хвостом Кот и подошел к девушке. – Можешь накинуть мне на шею свой подарок – я буду тебе товарищем.
Марна не поверила своим ушам, но все же протянула руки к Коту. На мгновение пальцы утонули в густой шерсти, и вот уже змеиная цепь сверкает на груди Баюна.
– А теперь ступай со мной в кошачьи владения, – пригласил Кот. – Наверняка ты устала за целый день.
Путница шагнула вслед за хозяином Чернолесья под мерцающий лунный свет. Темные кудри ее тотчас засеребрились, словно жемчуг.
Кот-Баюн доходил Марне до пояса, а лапы его были больше, чем ладони девушки. Но при том ступал зверь неслышно, даже не приминая травы. В свете полного месяца девица увидела, как пурпур играет на его серой шерсти, словно зверь плывет величаво в лазоревой дымке. А когда Кот вспрыгнул на свой железный столб, Марне почудилось, будто он не ходит, а летает, легко отталкиваясь от земли мягкими лапами.
И глаза кошачьи в ночной мгле ясно мерцали бирюзой. Страшно было бы глядеть в них любому человеку. Ведь стоит кому увидеть зверя, как его тут же одолеет вечный сон. Но Марна без трепета касалась пальцами лиловой шерсти и гладила огненно-фиолетовую голову. И смотрела в бирюзовые, словно морские глубины, глаза, у которых не было власти над ее серыми очами.
– Так дослушай же мою сказку, – пропел сладко Кот. – А затем ложись спать, чтобы утром мы вместе смогли отправиться в путь.
Украдкой Марна сжала в кармане платья заветную иглу, но Баюн пробаял беспечно:
– Она боле не пригодится тебе. Спи без опаски, девица. Завтра я сам разбужу тебя.
И тревога тот же час отступила. Путница прилегла на шелковые травы, постелив вместо перины свой легкий меховой кафтан. И – вот диво! – было ей в ту ночь так мягко да сладко, словно на царской постели.
Воздух кругом снова наполнился бархатным Баюнским голосом. Песня эта ласкала слух и больше не казалась бормотанием. Марна отчетливо слышала каждое слово. Кровать была уютной, и стоило ей лишь на мгновение смежить веки, как на плечи тонким покрывалом опустился сон.