И застала их к ночи третьего дня метель лютая: снег сыплет отовсюду так, что света белого не видать, ветер ярится.
– Ох не к добру это! – мяукнул Кот, закрывая собой спутницу от бурана. – Такая вьюга откуда ни возьмись. Чует мое сердце, прознала Зимава о нашем походе и хочет помешать разбудить Змия.
– Что же делать? – силясь перекричать ветер, спросила Марна.
Волосы ее были белы от снега, а глаза ничего не видели.
– Держись за меня! Найдем убежище!
– Где ж его искать в поле? – ухватившись покрепче за загривок Баюна, вздохнула девица.
А между тем метель крепчала, грозясь унести в небо и тоненькую девичью фигурку, и Кота.
– Гляди-ка! – заголосил радостно Баюн. – Что это вдалеке виднеется? Никак избушка.
Сколько ни смотрела Марна, ничего не смогла различить в белой круговерти.
– За мной! – закричал Кот, потащив замерзшую Змеевну к призрачному домику.
Еле одолели они четверть версты, прижавшись к земле, сражаясь с ураганным ветром и колючими снежными осколками, которые ранили глаза. Но таки добрались до чертога, что издали увидал зоркий Баюн. Был то не терем и не амбар, а старая скрипящая мельница с оскалившимися злобно дырявыми крыльями, давно заброшенная и разрушенная временем.
Вслед за Котом вошла Марна и попыталась прикрыть за собой двери, но те болтались на одной лишь петле.
– Заложим их мешками, что лежат под стеной, – предложил Кот.
– Но я ничего не вижу, – пожаловалась девица. Внутри было темно хоть глаз выколи.
– Не тревожься, я буду глядеть за нас двоих, – ответил глазастый Баюн и тут же подтащил несколько тюков к двери, плотно подперев ее.
Марна постояла немного, отряхивая снег, а затем сняла варежки, чтобы как следует растереть окоченевшие руки. И вдруг произошло чудо – перстень на ее безымянном пальце замерцал мшисто-зеленым светом, освещая комнату вокруг. И хоть огонь обсидиановый не был ярким, его вполне хватало, чтобы все рассмотреть.
– Спасибо, Хмель, – прошептала девушка, поднеся кольцо к губам. А затем пошла оглядеться.
Был первый этаж мельницы грязным от пыли и муки. И даже Кот оставлял на белом полу следы, как бы тихо он ни ступал. С деревянных гнилых балок свисала паутина, а в щели задувал ледяной ветер.
– Пожалуй, этот пол не мели целый век, – шепотом выдохнула Марна.
– Если не больше, – ответил Баюн, подойдя к стене, в которой зияла дыра размером с него самого.
У другой стены были в кучу свалены трухлявые заплатанные мешки, заполненные чем-то дополна. С потолка свисали ржавые крюки и веревки, а на полу валялись старые, потускневшие от времени инструменты.
– Гляди-ка, стремянка, – Марна указала рукой на тонкую деревянную лесенку, прислоненную к стене. – Куда она ведет?