Поглядела гневно на Рысю Куна, но ничего не сказала и, бросив ложку, вышла вон.
– Не сердись на Куну, она уж не один месяц такая.
– А что приключилось? – спросила участливо Марна.
– Да поди, влюбилась сестра. Спасла как-то молодцу в лесу жизнь. А наутро проснулся он – нет рядом девицы, только куница юркая. Искал-искал, так домой ни с чем и отправился.
– А что ж потом?
– Ничего, – развела руками Рыся. – Подумал богатырь, что привиделась ему дева или навкою была, или еще каким духом лесным. Покручинился дюжину дней и пошел к другой свататься.
– Эка беда, – пригорюнилась Марна.
– Не бери в голову! Все это – пустое, ведь нам до людских жизней дела нет. Куна хорошо знает, чем может обернуться любовь к добру молодцу. Вот походит годок в зверином обличье – забудет его.
Задумалась Змеевна, вспомнив печальные черные глаза Куны. Ревность и тоска, видно, сделали их такими.
– А нельзя ли оборотню с человеком остаться и чары с себя как-нибудь снять?
– Можно. Да только затея эта глупая, – с отвращением молвила Рыся. – Жизнь у людей скучна, бессмысленна. Сидят с утра до ночи взаперти, света белого не видя, боятся всего, по золоту чахнут. А я зверем рыскаю по лесам, на деревья взбираюсь, могу в горы уйти или лешего выследить…
– Значит, тебе по душе жизнь оборотня?
– Еще бы! – согласилась Рыся. – А чтоб человеком стать, нужно семь лет рядом с людьми прожить да звериный облик позабыть. И шкурку свою спрятать, чтоб не нашел никто. А коли отыщет твой благоверный и хоть слово с тебя спросит – не видать ему красной девицы боле. Тут же перекинешься зверем и уйдешь в лес.
– Чья же тогда Веса? – зардевшись, все же задала мучавший ее вопрос Марна.
– Моя, – со смехом отвечала женщина. – А если про отца спрашиваешь, то и сама не ведаю. Главное, что пригож он был – вон какая красавица растет!
– Пойдем играть, – тем временем дернула гостью за рукав боязливая девчушка.
– Пошли, – охотно согласилась девица, и они вышли на берег реки навстречу солнцу.
***
Так и не явился Кот-Баюн ни к обеду, ни к ужину, зато вволю набегалась Марна, как в детстве, когда гоняла с ребятней у опушки леса.
И покуда Куна с Рысей свежевали кроликов, стирали белье и прибирались в пещере, играла с Весой в прятки и в салки, да в другие забавы, ведомые, должно быть, только зверям диким. Прикипел к ней детеныш рысий: больше не кусался и не царапался, хотя и был диковатым. И стало Марне так хорошо-привольно, словно свободнее, чем она, не сыскать на целом свете. Без дела бродила она по берегу, вдыхала запах еловых веток и валялась в снегу…