Мягко, как тень,
На курчавые травы
Лапой бесшумной ступай.
Рыжим хвостом
По полям и дубравам
След на снегу заметай.
Чуткие ушки
Держи на макушке,
Цепко добычу лови.
В норку тащи,
Схорони у опушки…
Бьется охота в крови!
Временами она кружилась, а то подскакивала, как делает настоящая лисица, чтобы запутать следы.
И вот уже кипит кровь в жилах у девушки. Темнеют глаза ее, и хочется пуститься вскачь по лесу – бежать без оглядки, выслеживая осторожного зайца или сочного фазана…
– Э-ка! Так тебе и до оборотня недалеко! – пожурил протяжно Баюн с верхней ветки. Там он устроил себе лежанку, свесив вальяжно полосатые лапы.
– Что за выдумки… – пробормотала, зардевшись, девица.
Вот-вот она готова была ринуться в заросли, но теперь стояла как вкопанная, словно кто плеснул в лицо холодной воды.
– Ты, Баюн, все путаешь. Видать, от сказок туман в голове.
– Хвала небесам, покамест не подводили меня глаза, – Котейка бесшумно спрыгнул наземь и закружился возле Марны. – И ясно вижу на твоих плечах я шкуру лисью – оборотнями заговоренную!
– Снова ошибся, друг дорогой…
– А ты походи в ней еще две ночи, и сама не заметишь, как обернешься зверем! – грозно рявкнул Кот, не дав Змеевне договорить. – Дурачит тебя рысь лукавая, а ты и рада служить! Вмиг мех натянула да в чащу отправилась. Не удивлюсь, коли вернешься с добычей в зубах!
– Да как ты смеешь! – гневно крикнула Марна. – Коли приютили нас оборотни, так что теперь, и в лес не ходи? Ну надела я шубу – вот грешное дело! Теперь, стало быть, мигом должна в лису оборотиться, да еще взвыть по-звериному! Глупости ты говоришь, Баюн. И если не прекратишь…
– Что ж тогда? – насмешливо бросил Кот.
Не нашлось у невесты Полоза угрозы для зверя чудного. Только фыркнула девица, да, поворотившись от него, отправилась прочь, куда глаза глядят.
Ох и сердилась же она по дороге. На Кота ли, на себя – неведомо. Ведь прав был Баюн – потанцуешь еще ночь-другую у колдовского костра и боле не вспомнишь, кто ты и куда путь держишь.
Бормоча вполголоса, продиралась Марна сквозь густые заросли, а ветви хлестали ее по лицу и плечам. В досаде своей позабыла путница об осторожности и вскоре вышла на прогалину, ломая сухие кусты и громко вышагивая.
Но вот, откуда ни возьмись, вспрыгнул на поляну невесомый белый олень, встал на дыбы. У самого лица девушки мелькнули его стройные ноги, золотой молнией блеснули ветвистые рога. Отскочила назад странница, да не устояла – повалилась наземь, глядя с изумлением на лесного красавца. А он ударил о камень серебряным копытом, взвился ввысь, словно дух бесплотный, да и был таков.