Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», 3.5[41]
После борьбы начнется урок музыки, а она Платону дается хуже. Голос у него довольно слабый и неблагозвучный. А вот стихи у мальчика выходят неплохо; в настоящее время он сосредоточенно работает в особом жанре, именуемом дифирамбом. Разумеется, он с тем же платоновским упорством будет совершенствоваться, пока его декламации не зазвучат нежнее лилии [42].
Позднее Платон попробует свои силы в драматургии, но, уже готовясь выступить с трагедией на состязаниях, услышит слова Сократа. Осознав, сколь неубедительны его стихи по сравнению с красноречием философа, он воскликнет: «Бог огня, поспеши: ты надобен нынче Платону!»[43]И бросит свою пьесу в огонь.
А пока Платон готовится заранее отыграться за свои грядущие музыкальные неудачи. Расправив плечи, он дружески ухмыляется, глядя на шестерку борцов, которые без особого энтузиазма начинают поединки за право сцепиться с ним.
Третий час дня (08:00–09:00)
Торговка рыбой устанавливает прилавок
Устанавливая свой прилавок, Алкестида замечает торговца шерстью, который с тревогой всматривается в небо.
— Не беспокойся, — говорит она добродушно, — сегодня дождя не будет!
В ответ торговец шерстью улыбается, скорее в благодарность за сочувствие, нежели поверив ее прогнозу. Алкестиде нет дела до погоды; по правде говоря, она бы даже обрадовалась дождю. А вот торговец шерстью рискует лишиться дневной прибыли. Шерсть продают на вес, который считают в минах (одна мина равна примерно 630 г); мокрая шерсть весит больше сухой, значит, и стоит дороже. На Агоре прилавки размещены под открытым небом. Если пойдет дождь, шерсть намокнет, и смотрители рынка запретят торговать ею, чтобы продавцы не наживались на покупателях.
Будет особенно обидно, если это случится сегодня, в канун Великих Дионисий, на которые в Афины стекаются гости со всего греческого мира. Агора — главный городской рынок, место для прогулок и встреч — полна купцов со всего Средиземноморья, предлагающих заезжим богачам превосходные товары. Здесь и сейчас у торговцев самые высокие шансы получить хорошую прибыль.
Алкестида видит перед собой длинный ряд прилавков, выходящих на восточную сторону Панафинейской улицы. Он тянется на полстадия (примерно 84 м) от Южной стои до Алтаря двенадцати богов. На одном прилавке лежат изящные персидские туфли и шерстяные хитоны с Аморга, очень тонкие, практически прозрачные. На другом — красные и черные италийские плащи из плотной луканской шерсти, пропитанные ланолином и защищающие от любых дождей, кроме самых сильных ливней. На третьем — горшочки с редчайшими аравийскими благовониями и мазями, а рядом с ним — стол со стопкой папируса, хозяин которого тоже весьма тревожно смотрит на небо.