— Беги! Беги! — кричит Иерок. — Нельзя лежать.
Мокрая одежда быстро заледенела, хрустит на ходу.
Зубы выбивают дрожь.
— Беги!
Острая боль пронзает Ушакова. Он останавливается. Боль не утихает.
— Иди! Плохо будет! — толкает в спину эскимос.
Под одеждой хлюпает вода. Скоро она превратится в лед.
До дома семьдесят километров.
Что за мальчишество — гоняться по молодому льду за медведями?! Начальник острова… Эскимосы без мяса…
Они забираются на нарты, погоняют собак. Темно, мороз. Уже, кажется, нет ни рук, ни ног — Ушаков не чувствует их.
Трясутся на кочках нарты. Каждая кочка отдает болью.
Не заболеть бы серьезно. Тогда — конец всем планам, надеждам.
Час, второй, третий… Сколько они едут?
— Умилек! Умилек! — едва слышит он голос Иерока. — Упадешь. Надо держаться за нарты.
Десять часов пути. В глазах какой-то туман. Ушаков и Иерок — две ледяные глыбы. Их снимают с нарт, вносят одного в дом, другого в ярангу. Острыми ножами разрезают одежду.
…Ушаков идет по тайге.
На высоких кедрах зреют шишки с орехами — он чувствует во рту маслянистый вкус этих орешков.
Под ногами кустики голубики, сизые ягоды с темным отливом висят на веточках. С дерева на дерево скачет рыжая белка. Она хитро посматривает сверху.
Запах смолы кружит голову. Родные леса… Таежный ручей булькает у корней могучей ели, в нем мелькают тени рыб. Рыбы вяло плавают в холодной торфяной воде…
Командир партизанского отряда сидит у костра. Острым ножом он режет из чурбачка деревянную ложку. Командир вынимает из рыжей бороды залетевшую туда белую стружку, говорит: «Товарищ Ушаков, мы плутаем по тайге седьмой день. Все устали, разбита обувь. У нас раненые, больные, нет еды. Вы родились в таежных местах. Я приказываю вам, прошу вас: выведите отряд к какому-нибудь селу».
За плечами винтовка, на кожаном ремне подсумок с десятком патронов. Ушаков почему-то один в тайге. Поваленное сгнившее дерево преграждает ему путь. Резко кричит какая-то птица.
Надвигаются сумерки. Под ногами чавкает болотная жижа. Еще шаг — и Ушаков проваливается в трясину. Схватиться не за что. Его засасывает, он уже погрузился по грудь.
Страшно. Тяжело дышать. Скоро трясина подберется ко рту и…
«Ты что делаешь здесь? — спрашивает Дерсу Узала. Он сидит на корточках напротив и не проваливается в трясину, — Зачем лезешь в грязь? Глаза есть? Тебя по всему тайга Арсеньев ищет. Долго будешь сидеть здесь?»
— Тону, погибаю, — шепчет сдавленно Ушаков, — Спаси, Дерсу…
«А-а…» — Дерсу поднимается, хватает Ушакова за волосы и резко дергает вверх…
Ух, как быстро несутся нарты. От лихой езды и морозного воздуха перехватывает дыхание. Собаки не знают удержу. Впереди обрыв, под ним скалистый берег моря. У края обрыва сидят розовые свиньи.