— Я сам спасу вас!
«Тебя эскимосский бог не знает. Он тебя не послушает. Я пойду».
— У меня другой бог. Его зовут Миловзоров. Он сейчас будет здесь.
На горизонте показывается пароход. Пароход лавирует между льдинами. Он все ближе, ближе. На мостике капитан. Иерок одевается, подмигивает Нанауну и говорит: «Умилек, хороша компани»…
Больной открывает глаза. Рядом с постелью сидит Иерок. Он смотрит на Ушакова.
— Болеть кончай надо. Смотри, я не лежу. Дела много. Нанук ходит, его стреляй надо.
Трудно Ушакову чуть-чуть раздвинуть в улыбке сухие губы. Входит доктор, сердится. Он недоволен, что с больным разговаривают.
Иерок уходит, доктор берет руку Ушакова, слушает пульс, морщится.
— Что со мной? — спрашивает Ушаков.
— Воспаление почек. Очень серьезная болезнь. Это результат купания в море со льдом. Вам надо лежать и делать все, что я скажу.
— Как… Что в поселке?
— Все завалено снегом. Уже зима.
— А Таян, Кивъяна… Они переселились на север?
— Ждут вас. Без вас не хотят ехать. И пожалуйста, не разговаривайте.
— Хорошо. Последнее. Какое сегодня число?
— Двадцать девятое.
— Октября?
Доктор молчит. Потом говорит нехотя:
— Двадцать девятое ноября. Больше ни слова. Дверь в вашу комнату оставляю открытой. В случае чего позовите меня. Лежите молча и спите.
Ушаков отворачивается. Острое воспаление почек…
Он знает, чем это может кончиться. Все может быть…
Боится он смерти? Нет. Нет страха.
В конце концов, смерть такое же обычное дело, как и рождение, как вой пурги, скрежет льдов, восход и заход солнца. Необъятная и холодная Арктика погребла в своих просторах не одного человека, пришедшего завоевать ее, разгадать ее тайны.
Но не хочется, не хочется умирать. И не только в том дело, что жизнь, настоящая жизнь лишь начинается. Что не исполнено задуманное. Эскимосы… Иерок, Таян, Кивъяна, Анъялык, Нанаун… Что будет с ними в такое трудное время?
До него доносятся чьи-то голоса. Детские голоса. Откуда тут дети и что делают? Он прислушивается.
— Атасик. Малгук. Пинают. Стамат…
Павлов учит детей считать по-эскимосски.
Ушаков забывается, потом вздрагивает от пронзительной боли. Приступ болезни терзает его. Суетится доктор, заставляет пить горькую жидкость. Через какое-то время боль отпускает. Ушаков погружается в сны, в обрывки воспоминаний…
«Атасик… Стамат…»
Он не так учился счету и грамоте. Никаких учителей в его родном селе не было. Мать и бабушка неграмотные, только отец умеет читать. И только одна в их селе книга — на восемнадцать рубленных из толстых бревен изб. «Руслан и Людмила» Пушкина.
Эта книга принадлежит отцу. Правда, в деревянной часовенке хранится еще несколько книг — церковных. Но их читает лишь поп, когда наезжает для службы в село. Редко это бывает, один-два раза в год. Да и что интересного в тех книгах Егорке? Вот «Руслан и Людмила»…