. И это, разумеется, не предел, поскольку дебаты на самом деле шли постоянно, затрагивая все более широкий круг тем и методологических подходов.
Таким образом, прогресс в развитии дисциплины может быть оценен в соответствии с историей развития науки, как ее представляют сообщества ученых, через обоснование, почему одна парадигма лучше объясняет прошлое и настоящее, нежели другие. «Великие дебаты, — пишет американский исследователь Камерон Г. Тис из университета Луизианы, — отмечают наш прогресс теоретически и эмпирически, в основе их лежит пересказ истории реального мира и академической истории, но они также служат тому, чтобы создать и поддерживать идентичность членов сообществ исследователей в рамках дисциплины»[139]. Члены группы создают историю собственной «школы», которая иногда отвечает фактам, иногда нет, но в любом случае они мифологизируют групповую идентичность за счет других групп.
В самом деле, представлялось довольно логичным выстроить своего рода «генеалогическое древо» ТМО, ствол которого состоял поначалу из двух частей черно-белого окраса (реализм — либерализм (идеализм), выше — традиционализм/бихевиорализм), а затем разветвлялся в пышную крону современных течений и «школ». Проблема в том, что в сознании многих международников, воспитанных на этом образе, макет нередко сливается с реальностью, что неизбежно ведет к искажению представлений о действительной картине развития теоретической мысли в области международных отношений у исследователей и преподавателей, не говоря уже о лицах, принимающих решения в сфере внешней политики. А это уже имеет отнюдь не безобидные последствия!
Основной принцип «Великих дебатов» заключался в противопоставлении взглядов конкурирующих теоретических лагерей, что, как считается, позволяло выявить точки несогласия и наметить ключевые темы, осмысление которых оказывалось приоритетным на том или ином историческом этапе. При этом сталкивались не просто разные течения международно-политической мысли, а наиболее заостренные, в которых противоречия были выражены наиболее сильно.
Будучи относительно протяженными во времени, такого рода дебаты характеризовались множеством конфликтных точек, конкурентных столкновений, диалогов и полемики, в связи с чем некоторые авторы даже сочли, что в результате ТМО стала фрагментарной дисциплиной. Другие, наоборот, утверждали, что дебаты показали слабые и сильные стороны предмета, но в конце концов помогли его становлению как самостоятельной области знаний. Наличие множества нередко противоречащих друг другу теорий в дисциплине не должно рассматриваться в качестве проблемы, — подчеркивают, например, известные американские международники Дж. Миршаймер и С. Уолт, — а скорее как позитивное и желательное условие ее развития. Хотя плюрализм продуцирует тенденцию к фрагментации научного сообщества, теоретическое разнообразие — признак здоровой политики, поскольку оно выгодно не только по интеллектуальным причинам, но и по политическим