Через полчаса на Курском вокзале столицы один сотрудник милиции сказал другому:
— Смотри — летит! Бомба, а не женщина!..
— Не бомба, а самонаводящаяся ракета!
— Точно! Того и гляди — жахнет!..
А Василису и впрямь словно бы «вела» по курсу некая неведомая сила. Ни разу не оглянувшись, она широкими шагами пересекла наискосок вокзальный зал ожидания. Выйдя к посадочным платформам, она свернула влево, к торговой зоне, и в самом конце ее вдруг остановилась у киоска «Горячие закуски».
Тот, кого с утра мечтала увидеть Василиса, в полнейшем одиночестве стоял за белым, под зонтиком, столиком об одной ножке. Задумчиво глядя вдаль, востроносый вагонный ворюга в армейском камуфляже с аппетитом поедал горячий гамбургер. Его единственное, затерянное в длинных волосах ухо ерзало в такт жевкам. Громко сглотнув, майданщик Пьер уже нацелился было в очередной раз обмакнуть гамбургер в тарелку с кетчупом, но тут вдруг его левая рука больно завернулась за спину, а вместо гамбургера в кетчуп плюхнулась правая щека. Что-то сильное и рыжее склонилось над ним и горячо шепнуло в дырку отрезанного уха:
— И не вздумай рыпнуться, щ-щенок!
Дико скосившись, Пьер увидел над собой злые зеленющие глаза и нос с проступившими на нем конопатинками. Взгляд был такой, что Пьер Безухий беспрекословно оцепенел.
— Где паспорт? — тихо спросила Василиса.
— В этом, в нагрудном… А эти, а деньги в этих, в штанах…
— «В штанах…» — брезгливо поморщилась Василиса. — Все?
— Это, лимона там нету… Я это, я в карты, долг… Отдал я…
— Ухо тоже, поди, пахану в карты проиграл?.. А ну не шевелиться!..
Она вынула из его брючного кармана большую пачку перетянутых аптечной резинкой сотенных. Там же нащупала Василиса и бритву.
— А это… а мойка тебе зачем? — похолодел Пьер.
— Не догадываеш-шься? — прошипела рыжая. — Сейчас ты у меня ухо по-афгански жрать будешь. С кетчупом. Солью посыпать?.. У-у, гад!
Она сунула за пазуху деньги и паспорт с вложенной в него фотографией Эдика в военной форме.
— А фотку чего не выбросил?.. А-а, ясно! Это как бы снимочек твоего любимого комбата. Чтоб слезу ронять, нам, дурам, петь про батяню, который сердце, блин, не прятал… Та-ак?..
Ну, разумеется, захватывающая сцена у ларька с горячими закусками не могла остаться незамеченной. Из амбразурки таращился продавец. Понемногу собирались зеваки. Два милиционера, по какому-то наитию последовавшие за чересчур уж целеустремленной гражданкой, приоткрыв рты, пристально наблюдали за развитием событий.
И тут где-то совсем рядом, за торговой зоной, хлестанул выстрел. Кто-то вскрикнул, побежал. Навидавшиеся облав вокзальные люди привычно кинулись врассыпную. От неожиданности Василиса приотпустила руку Пьера, и тот, тщедушный с виду, но жилистый, вырвавшись, как распрямившаяся пружина, взметнулся над столом и, перепрыгнув через белый бетонный заборчик, кубарем влетел прямо под колеса подъезжавшей к складу грузовой автомашины. Это был трехтонный фургон, на фанерном зеленом боку которого было написано: «ПЕЙТЕ ВОДКУ КОНЦЕРНА „ФЕРЕЙН“!»